К тому времени остров уже нисколько не напоминал ту тихую заводь, которой был полвека назад. Экономика переживала взрывной рост. Пролив, впервые за многие столетия, оказался безопасным для христианского судоходства; Мессина и Сиракузы процветали; купцы со всех уголков Средиземноморья заполняли улицы и базары Палермо. Внезапно Сицилия сделалась во всех отношениях центральным островом Средиземного моря. Рогер был верен в том, что и его политическое влияние должно увеличиться пропорционально; что он сам, подобно Роберту Гвискару, должен занять достойное место среди князей Европы – а также правителей Африки и Азии.

В 1128 году он реализовал первую часть своего великого замысла – присоединил два норманнских герцогства на Апеннинском полуострове, с согласия и благословения папы Гонория II в Беневенто. Теперь наконец, как и в дни Гвискара, Апулия, Калабрия и Сицилия объединились под властью одного правителя. А самому правителю едва исполнилось тридцать два. Второй шаг, однако, представлялся более сложным, ведь Рогеру отчаянно требовалась королевская корона. Это желание не имело ничего общего с личным тщеславием: Рогер стремился объединить все владения норманнов на юге в одну державу. Далее сохранять раздельные идентичности трех норманнских государств означало поощрять раскол и распад; а если эти провинции станут единым государством, данное государство с полным основанием может притязать на статус королевства. Более того, если он не станет королем, как ему вести на равных переговоры с другими правителями Европы и Востока? Внутренние обстоятельства тоже сподвигали на шаги в этом направлении. Рогеру был нужен титул, который поставит его выше старших вассалов, князей Капуи и Бари, титул, который обеспечит верность подданных более крепкую, нежели та, на какую вправе претендовать обычный герцог. При том папа остается и всегда будет высшим сюзереном, и Рогер прекрасно понимал, что не может присвоить себе корону без папского благословения.

Он никогда, возможно, не добился бы своей цели, не случись того, что, должно быть, показалось ему знаком небес. Речь об оспаривании папского престола. К началу февраля 1130 года стало ясно, что Гонорий II умирает. Его очевидным преемником был кардинал Пьетро Пьерлеони, иудей по происхождению, обладавший, впрочем, безукоризненным профессиональным опытом: он много лет подвизался монахом в Клюни, прежде чем сделаться папским легатом во Франции и в Англии (в последнюю, ко двору короля Генриха I, он прибыл с вызвавшей изумление своим великолепием свитой). Но у кардинала, естественно, имелись и враги, во главе с канцлером курии, кардиналом Аймери, который, нарушая все приличия и правила, ибо тело Гонория еще не остыло, заманил другого кардинала, некоего Грегорио Папарески, в Латеранский собор и там провозгласил его папой Иннокентием II. Почти одновременно около двух десятков кардиналов объявили эту процедуру неканонической (каковой она, разумеется, и была) и приветствовали кардинала Пьерлеони как верховного понтифика под именем Анаклета II. На рассвете дня святого Валентина в 1130 году Рим остался без папы, но к полудню их было уже двое.

В Вечном городе популярность Анаклета была подавляющей; к апрелю Иннокентию пришлось бежать из Рима. В Северной Европе, однако, именно Иннокентий пользовался крепкой поддержкой, тем более что за ним стоял могучий союзник, выдающийся духовный лидер двенадцатого столетия святой Бернар Клервоский. Имея такую опору, Иннокентий вполне мог позволить себе выжидать, в отличие от Анаклета, который выбрал единственно возможный курс: подобно ряду других пребывавших в отчаянии пап в прошлом, он обратился к норманнам. В сентябре он встретился с Рогером в Авеллино, где стороны переговоров быстро пришли к согласию. Герцог пообещал Анаклету свою полную поддержку, а взамен потребовал королевскую корону. Для Анаклета преимущества этого решения были очевидными. Если, что выглядело вполне вероятным, герцог окажется его единственным союзником, явно желательно максимально укрепить герцогские позиции. 27 сентября 1130 года в Беневенто Анаклет опубликовал буллу о предоставлении Рогеру и его наследникам королевской короны Сицилии, Калабрии и Апулии.