– Уроки? – переспросил он.

– Твой опекун хотел, чтобы я тебя учила.

– У меня есть учителя. Мисс Летиция Борроуз учит меня письму и чтению, мистер Пенниуорт преподает по собственной «Исчерпывающей образовательной методе для юных джентльменов, с приложением в пользу усопших». Я хожу на географию и много еще куда. Мне не нужны новые уроки.

– Так ты все знаешь, мальчик?! Шесть лет, и уже всезнайка!

– Я так не говорил.

Мисс Лупеску скрестила руки на груди.

– Расскажи мне про упырей.

Никт попытался вспомнить все, что за эти годы услышал о них от Сайлеса.

– Лучше держаться от них подальше.

– И это все? Почему подальше? Откуда они берутся? Куда уходят? Почему нельзя стоять возле упырьей двери? А, мальчик? Никт пожимал плечами и мотал головой.

– Перечисли все виды разумных существ. Начинай.

Никт задумался.

– Живые. Э-э… Мертвые. – Он помолчал. – И кошки!

– Мальчик, ты невежда, – заключила мисс Лупеску. – Это плохо. И ты доволен своим невежеством, что куда хуже. Повторяй за мной: есть живые и мертвые, дневной народ и ночной, упыри и туманные твари, горние охотники и псы господни. И те, кто ходит сам по себе.

– А вы кто? – спросил Никт.

– Я, – строго ответила она, – мисс Лупеску.

– А Сайлес?

– Сайлес… Он сам по себе.

Никт еле дотерпел до конца урока. Когда его учил Сайлес, было интересно, и Никт часто даже не замечал, что его чему-то учат. Мисс Лупеску вдалбливала ему знания в виде бесконечных перечней.

Никт изнывал в часовне, а снаружи его ждали летние сумерки под призрачной луной.

Когда урок закончился, мальчик убежал прочь в самом дурном расположении духа. Играть было не с кем. Лишь большая серая собака рыскала среди могил, но к нему не подходила, пряталась то за камни, то в тень.

Неделя шла, и лучше не становилось.

Мисс Лупеску все так же носила Никту свою стряпню: утопающие в жиру клецки, густой фиолетовый суп с комком сметаны, остывший вареный картофель, холодные сардельки с кучей чеснока, крутые яйца в сером неаппетитном соусе. Никт старался есть как можно меньше, только чтобы не рассердить мисс Лупеску. Уроки продолжались: два дня она учила его только тому, как позвать на помощь на языках всего мира. И била по пальцам ручкой, если он запинался или забывал. На третий день мисс Лупеску бросала:

– По-французски!

– Au secours.

– Азбука Морзе!

– SOS. Три точки, три тире, еще три точки.

– На языке ночных мверзей!

– Что за ерунда… Я даже не помню, кто такие эти мверзи!

– Безволосые крылатые твари, летают низко и быстро. В этот мир они не заглядывают, зато парят в алом небе над дорогой в Гульгейм, город упырей.

– Мне это никогда не пригодится!

Мисс Лупеску поджала губы сильнее, но сказала только:

– Ночные мверзи.

Никт издал в глубине горла звук, которому она его обучила – гортанный, похожий на орлиный клекот.

Мисс Лупеску фыркнула:

– Сойдет.

«Когда же вернется Сайлес?!» – подумал Никт.

– Иногда по кладбищу ходит серая собака. С тех пор как вы приехали. Она ваша?

Мисс Лупеску поправила галстук.

– Нет.

– Урок закончен?

– На сегодня – да. Вот список, который ты прочтешь и выучишь до завтра.

Списки мисс Лупеску были написаны бледно-фиолетовыми чернилами на белой бумаге и странно пахли. Никт ушел с новым заданием на склон холма, сел и начал вчитываться, но никак не мог сосредоточиться. В конце концов он свернул лист и придавил камнем.

Этой ночью никто не хотел с ним играть! Не с кем было поболтать, побегать, полазить по деревьям под огромной летней луной.

Никт пошел в гробницу Оуэнсов, чтобы найти сочувствие у родителей. Однако миссис Оуэнс и слышать не хотела о том, какая плохая мисс Лупеску: ведь ее выбрал Сайлес. Мистер Оуэнс – что еще хуже – просто пожал плечами и завел рассказ о том, что в детстве работал подмастерьем у краснодеревщика и был бы рад обучаться всем тем премудростям, какие преподают Никту.