При министре народного просвещения С. С. Уварове (занимал должность в 1833–1849 гг.) обращенная к массовой аудитории периодика удостоилась особого внимания со стороны властей. Были введены в практику правила для издателей, ограничивающие их предпринимательские возможности и книжную торговлю. Главное правление училищ решило не допускать широкого развития дешевых изданий для народа, которое, по мнению этого органа, «приводит низшие классы некоторым образом в движение и поддерживает оное как бы в состоянии напряжения», что «не только бесполезно, но и вредно»[33]. Обострение внимания к этой проблеме было связано с ростом информационного потока, который стал выходить на все большую аудиторию. Представители власти пытались решить возникавшие при этом вопросы с опережением во времени.

Проблемы народной литературы, просвещения народа приобрели в свете уваровской триады (православие, самодержавие, народность) политическую окраску. Министр в этом вопросе занимал своеобразную позицию. Он хорошо видел наметившуюся демократизацию информационного процесса. В докладе императору 10 марта 1834 г. он замечал: «…вкус к чтению и вообще литературной деятельности, которые прежде заключались в границах сословий высших, именно в настоящее время перешли в средние классы и пределы свои распространяют даже далее». В то же время в министерство от многих лиц «начали поступать прошения о позволении им периодических изданий вроде выходящих в чужих краях под названием Penny Magasine, Heller Magasine и проч.».

Эту проблему Уваров сформулировал так: «Полезно ли допускать введение и укоренение у нас сего рода дешевой литературы, которой цель и непосредственное следствие есть действование на низший класс читающей публики?» – и вынес на обсуждение Главного управления цензуры. Сам же министр пришел к выводу, что дешевая литература препятствует умственному развитию, представляя собой поверхностное чтение, поэтому считал, что «необходимо отклонить введение у нас дешевых простонародных журналов». Николай I поддержал его: «Совершенная истина, отнюдь не дозволять»[34].

Бюрократический аппарат решил взять в свои руки руководство народным чтением. Общими усилиями ведомств и особенно церкви стали готовиться популярные сборники: «Нравоучительные разговоры для воспитанников удельных училищ», «Книга для чтения воспитанников сельских училищ» и др., выходила религиозная нравоучительная литература[35].

17 марта 1850 г. председатель «Комитета 2 апреля 1848 года» делал доклад императору о народной литературе. Поводом к этому событию послужил выход в свет в Москве 11-м изданием одного из наиболее распространенных народных романов – «Повести о приключении английского милорда Георга». Комитет предложил министру представить соображения: «Каким бы образом умножить у нас издание и распространение в простом народе чтения книг, писанных языком, близким к его понятиям и быту, и под оболочкою романтического или сказочного интереса, постоянно направляемых к утверждению наших простолюдинов в добрых нравах и в любви к православию, государю и порядку». 16 марта Николай I начертал на докладе: «Согласен»[36].

П. А. Ширинский-Шихматов отчетливо понимал характер популярной, народной литературы, особенности творческого процесса и, конечно, социальный заказ власти. «Чтобы быть истинно народными, – замечал министр в докладе императору, – книги требуют от сочинителя своего особенного дарования, неиссякаемого остроумия, всегда прикрываемого простотою и добродушием, совершенного знания обычаев низшего класса и, наконец, близкого знакомства с их общежитием, по большей части, весьма удачно выраженными в пословицах и поговорках… Писатель народных книг должен быть проникнут живою верою православной церкви, носить в груди своей безусловную преданность престолу и сродниться с государственным и общественным бытом. Только тогда, передавая собственное убеждение читателям своим, он может незаметно согревать и развивать в сердцах их врожденное всякому русскому чувство уважения к вере, любви к государю и покорности законам отечественным»