Недалеко от лесистого и холмистого Парголова возвышается заметный холм, с верхней точки которого хорошо просматривается Петербург. С давних времен место это зовется Поклонной горой. Как мы уже говорили, попытки объяснить это название практически сводятся к двум допетербургским преданиям, связанным с обычаями, уходящими в глубокую древность. Согласно одному из них, древние обитатели этих мест, карелы, по традиции предков устраивали на возвышенных местах молельни и в праздничные дни приходили к ним поклониться языческим богам. Одна такая молельня находилась будто бы на Поклонной горе. Согласно другому преданию, название это своим возникновением обязано старому русскому обычаю при въезде в город и выезде из него класть земные поклоны. Чаще всего это делали на какой-нибудь горе, расположенной вблизи дороги. Но, как мы помним, есть ещё одно предание, согласно которому именно отсюда, с этой горы, побеждённые шведы посылали своих послов на поклон к Петру I.

С началом освоения приневских земель связаны ещё две легенды. В одной рассказывается, что село Мурино, которое давно уже вошло в черту города, называлось так потому, что первые переселенцы привезены были сюда из Муринского уезда Московской губернии. А Красное Село, живописно раскинувшееся на холмах Ижорской возвышенности и всегда считавшееся красивым, то есть красным, по утверждению другой легенды, названо так по имени подмосковного Красного Села, крестьяне которого были переведены сюда Петром I якобы для «усиления русского элемента» в завоеванной им Ингерманландской области.

На южной окраине современного Петербурга в начале XVIII века лежало старинное село с финским названием Купейно, известное по шведским картам ещё с 1676 года. При Петре оно было отдано в собственность сначала Александро-Невскому монастырю, а затем царевичу Алексею. Почти сразу финское название села было русифицировано. Его стали называть Купчино, и объясняли это тем, что некогда здесь селились купцы. Позже появилась ещё одна легенда, согласно которой окрестные крестьяне сюда пригоняли скот для питерских скотобоен, именно на этом месте заключали договоры, или, как тогда говорили, купчие крепости на продажу.

По одной из легенд, Уткина заводь, раскинувшаяся на правом берегу Невы, вдоль берегов её притока Утки, названа по фамилии местного землевладельца Уткина. По другой, – от дикой утки, которую будто бы кто-то когда-то здесь подстрелил. Однако ещё в допетербургские времена река называлась Сорсийоки, что в переводе с финского значит «Утиная река», что вполне соответствует древней топонимической традиции давать географические имена, соответствующие названиям птиц и животных, о чём мы уже не раз говорили.

Несмотря на кажущуюся ясность происхождения Гороховой улицы от фамилии русского купца, молва приписывает рождение этого названия другим обстоятельствам. Будто бы при Петре I в Петербурге обретался заезжий иноземец Гаррах, фамилию которого в народе переиначили в «Горох». А затем уж и улицу назвали Гороховой.

Сегодня мало кто догадывается, что Зеленина улица на Петроградской стороне никакого отношения к фамилии Зеленин не имеет. На самом деле это всего лишь искажённое название Зелейной улицы. Так она называлась в самом начале XVIII века, потому что вела к Пороховым заводам, переведенным в Петербург из Москвы Петром I. А порох в старину назывался зельем. Со временем появились Большая, Малая и Глухая Зеленины улицы. Незнакомые с историей петербургской топонимики чиновники благословили появление адресных табличек с сокращенными до инициалов первыми частями составных названий. Так появились улицы Б., М. и Г. Зеленина. Топонимическая комиссия при администрации Петербурга, говорят, не может отбиться от вопросов, чем же так отличились братья Борис, Михаил и Георгий Зеленины, что их именами назвали сразу три улицы.