Согласно предвоенным расчетам Генерального штаба, рассчитывавшего на непродолжительную (максимум – год) войну, в военное время было предположено сформировать ряд различных подразделений государственного ополчения. Сюда входили шестьсот одиннадцать пеших дружин (в том числе в Московском военном округе – 153), двадцать восемь отдельных батальонов (16), семьдесят четыре конные сотни (11)[76]. Считалось, что боевых усилий ополченцев фактически не понадобится, однако большие потери первого же месяца войны расстроили все планы и предположения мирного времени.

Офицерский состав ополченских войск составляли офицеры запаса, а впоследствии и специально готовившиеся для этого прапорщики военного времени. Подготовкой ополченских соединений в тылу занимались управления ополченских корпусов, сформированных в военных округах. В частности, крупнейшим из них – 1-м корпусом, дислоцированным в Москве, командовал бывший военный агент в Японии, Китае, а затем и Лондоне генерал К. И. Вогак.

После первых операций выяснилось, что фронт отчаянно нуждается в ополченцах, причем не в качестве вспомогательных войск, а вполне полноправных участников боевых действий. Осенью 1914 года по требованию начальника штаба Верховного Главнокомандующего генерала Н. Н. Янушкевича дружины государственного ополчения потекли на фронт широким потоком. Так, Московский военный округ выслал 64 ополченские дружины из уже сформированных к тому времени 80, 15 дружин из 40 отдал Казанский военный округ, 18 дружин из 28 – Омский военный округ, 12 дружин из 18 – Туркестанский военный округ, 10 дружин из 28 было взято из Приамурского военного округа[77]. Обратим внимание на цифры. За первые месяцы войны опять-таки Московский военный округ формирует больше ополченских частей, нежели любой другой округ. И действительно, такое соотношение наблюдалось в ходе всей войны – Центральная Россия отдавала фронту лучших своих сыновей.

В кампании 1914 года русская армия потеряла более миллиона человек. Такие потери требовали своего немедленного восполнения, тем паче что мировой конфликт явно затягивался, ибо ни одна из сторон не сумела реализовать своих предвоенных расчетов. В связи с тем, что большую часть этих потерь понесли наиболее подготовленные соединения – кадровые дивизии и корпуса, то тыл был обязан готовить подкрепления не только количественно, но и качественно. Как раз с последним и возникли проблемы, так как в России с начала 1915 года прогрессировал кризис вооружений, и резервистов нечем было обучать – не хватало ни винтовок, ни патронов для учебных стрельб. Очередные призывники, отправляясь на фронт в составе маршевых рот, были слабо подготовлены, а потому их боевая эффективность сильно зависела от переучивания на фронте и участия в первых боях.

Что говорить, если еще в начале 1916 года в Московском военном округе для прохождения курса стрельбы в запасных батальонах пехоты выделялось только по десять боевых патронов на человека, что было рассчитано всего на три упражнения[78]. В 1915 году не было и этого – людей, обучавшихся палками (одна винтовка на учебный взвод у унтер-офицера) и без непосредственной стрельбы, бросали в окопы. Иного выхода не было – потери росли, а отсутствие резервов означало бы гибель кадров перволинейных корпусов. Посему расплата «русской кровью за немецкий металл» была кровавой, но неизбежной ввиду куда меньшей готовности России к Великой войне в сравнении с агрессором – кайзеровской Германией.

Следовательно, военное руководство, оказавшись перед нелегкой задачей, было вынуждено делать ставку на количество людей в окопах. В итоге именно Центральная Россия (и ее ядро – Московский военный округ) оказалась в это нелегкое время основным «поставщиком» резервов для Действующей армии. Видимо, это объясняется сравнительной близостью к театру военных действий, более позитивной организацией дела подготовки новобранцев и общей численностью населения. Тем паче что царское правительство делало ставку прежде всего на русское (русские, украинцы и белорусы) население, стремясь к созданию сравнительно национально однородной армии. Жители Средней Азии вообще не проходили военной службы, на Кавказе старались набирать добровольцев, не вводя всеобщей воинской повинности, Польша и половина Прибалтики были потеряны в кампании 1915 года. Сосредоточением же собственно русского населения был исторический центр, где до войны прогрессировало аграрное перенаселение, а масса граждан являлась крестьянами, то есть не была задействована на оборонных предприятиях как высококвалифицированные специалисты.