А между тем это соглашение в самом деле создавало единую Европу, но… под верховенством Германии. Император Николай II, отлично сознававший потенциал Российской империи, возможно, и был согласен на временное подчинение немецкому капиталу, однако все государственные и общественные деятели России предпочли подчинение капиталу французскому, что практически, на деле, вело к вооруженному столкновению с Германией. Договор в Бьерке по своей сути, как и конвенция 1892 года, носил оборонительный характер. Он создавал возможность для установления сравнительно прочного мира на континенте (в ближайшей перспективе), почему и был объективно направлен против Великобритании, заинтересованной в континентальной войне, чтобы подорвать позиции своего конкурента – Германии (ослабление Франции и России – также неплохо).

Поэтому Франция (а как же тогда реванш за 1870 год?), российская прозападная «общественность» (а где же тогда реформы по британскому образцу?), определенные властные круги (а где же тогда финансовые выгоды от совместных франко-российских предприятий?) встали против, и Бьеркский договор так и не вступил в силу. Между тем этот договор, сковывавший и Германию, и Францию, позволил бы русским играть на франко-германских противоречиях. Так что этот договор был прежде всего выгоден надломленной поражением на Дальнем Востоке и переживавшей Первую русскую революцию Российской империи. Кроме того, по верному замечанию, «испарился (достаточно призрачный) шанс оздоровить обстановку в Европе и продолжать российское развитие на основе как французских инвестиций, так и германской технологии»[49].

Слишком многое и многие были против русско-германского сотрудничества, и сами же немцы поспешили разрушить тот хрупкий баланс, что подразумевал переход от «вооруженного нейтралитета» к жесткой и бескомпромиссной борьбе. «Мирное проникновение» германцев в российскую экономику, освоение русской территории и стремление к ее контролированию вынуждали русских опасаться своего могущественного западного соседа. Исследователи справедливо подмечают: «…только в России иностранный капитал, причем в первую очередь, именно немецкий, играл столь большую роль в экономике… только в России столь многочисленны были немецкие сельскохозяйственные колонисты. Между тем, Германия в начале XX века все более явно демонстрировала, что считает немецкие диаспоры частью немецкой нации, вне зависимости от их подданства»[50]. Воинствующий национализм исподволь задолго до войны разрушал германскую монархию.

Зато в 1907 году Россия сумела заключить договора о разделе сфер влияния с Англией, которые были выгодны больше англичанам, нежели русским. Отказ русских от продвижения в Азии означал, что континентальные владения Великобритании останутся вне угрозы сухопутного вторжения, которое могли предпринять только русские. Этот шаг стал окончательным отказом от попытки объединения континентальных держав в едином союзе. Как подчеркивает С.Ю. Рыбас, до 1907 года, подведшего последнюю черту под военно-политическим блокированием в Европе, «Россия соперничала с Англией везде, придерживалась терпимых отношений с Австро-Венгрией, имела союзный договор с Францией и добрые отношения с Германией»[51].

Но уже в 1908 году, после встречи русского императора Николая II и английского короля Эдуарда VII в русском порту Ревель, где они обменялись мнениями о предстоящей совместной войне с Германией, образование военно-политических блоков, по сути дела, было завершено. Антанта и Тройственный союз, где лидерами были соответственно Великобритания и Германия, стали активно готовиться к войне. Заключенные между державами Антанты соглашения подразумевали обязанность Российской империи военным путем защищать своих союзников от германской агрессии. Однако все это вовсе не подразумевало, что англо-французы будут беречь русские интересы в отдельных уголках Южной Европы. То есть, как справедливо подмечается учеными, «в осуществлении своей политики на Балканах и на Ближнем Востоке Россия фактически оказывалась в одиночестве, будучи в то же время обязанной спасать от Германии не только Францию, но в перспективе и Британию»