После реорганизации мидийская армия стала представлять чрезвычайную угрозу Ассирии. Ашшурбанипал умер, и даже более слабые его преемники не осмеливались распылять свои силы, оказывая помощь таким своим формальным союзникам, как Парса. Преемники Ариарамна и Кира снова оказались вынужденными стать вассалами Киаксара. И опять ассирийцы были отброшены назад, а Ниневия оказалась осажденной мидийцами, когда пришла весть о том, что через проход между Кавказскими горами и Каспийским морем прорвались скифы. Потерпевший поражение от их вождя Мадия, сына Протофия, Киаксар вынужден был на протяжении двадцати восьми лет платить скифам дань, пока не перебил их пьяных вождей на пиру[2].

Ниневия была разрушена в 612 г. до н. э. На ее руинах Киаксар, теперь известный в Вавилонии как царь умман-манда (из-за его завоевания скифских полчищ), заключил мир с Набопаласаром (вавилонский царь (625–605 до н. э.), первоначально ассирийский наместник. – Пер.). Два года спустя, нанеся поражение Ашшурубаллиту в Харране, Киаксар разбил последние притязания Ассирии на власть и завоевал всю Северную Месопотамию. Так как дорога на юг была закрыта халдейским союзом, который также владел Сузами, Киаксар пошел вдоль гор Загрос, которые изгибаются в западном направлении, к холодному Армянскому нагорью, где другие иранские отряды уничтожили царство Халдея и ввели свой собственный индоевропейский язык. Плодородные долины Армении через Антитаврские горы вели на широкие равнины Каппадокии и к реке Халис, границе с Лидией. Пять лет военных действий закончились сражением вничью во время солнечного затмения (28 мая 585 г. до н. э.) и миром, по которому река Халис осталась границей. Кадусийцы, которые жили по берегам Гирканийского моря, отказались подчиниться, но правитель Парфии признал себя вассалом.

Четыре великие державы – Мидия, Халдея, Лидия и Египет – разделили между собой весь Ближний Восток, но из них только Мидию можно было назвать империей. Что гораздо более важно, Мидия представляла собой первую империю, основанную воинами с севера, которые говорили на иранском языке и мыслили категориями северных людей. Самым печальным является тот факт, что ни в одном месте стоянки древних людей времен Мидийской империи до сих пор не проводились раскопки. Когда их столица Экбатана привлечет к себе должное внимание, мы можем осмелиться надеяться, что курган в Хамадане откроет нам все подробности мидийской культуры и даже позволит мидийцам сказать самим за себя на своем собственном иранском языке.

Теперь вместо своего отца Киаксара Мидией правил Астьяг. Его имя Арштивайга на иранском языке означало «копьеметатель», но оно совершенно не подходило для сына, который за время своего долгого правления (585–550 до н. э.) демонстрировал только слабость. В персидских владениях преемником Ариарамна стал его сын Арсам (Аршама); по другой родственной линии Кир уступил место не Арукку, а младшему сыну Камбису (Камбуджийя) I, «великому царю, царю Аншана». За него Астьяг выдал свою дочь Мандану, которая родила Камбису второго Кира. В 559 г. до н. э. этот Кир II стал в Аншане вассальным царем и правил в своей столице Парсагарде.

Отделенное от жаркой, с нездоровым климатом прибрежной равнины горами, через которые вели извилистые тропы, высокогорное плато Парсы хорошо подходило для того, чтобы хранить древний боевой дух иранцев. Презирая владыку, столь разнеженного роскошью, Кир задумал мятеж. На его собственное племя пасаргадов можно было положиться, так как его семья – Ахемениды рождала их правителей. С ним были связаны два других персидских племени – марафии и маспии. К ним прибавились и другие персидские племена: земледельцы панфиалеи, деруши и кермании (последние жили в оазисе Керман) и скотоводы-кочевники – дай, марды, дропики и сагарты. Из кочевых племен марды жили в пустыне неподалеку от Персеполя и долго сохраняли репутацию разбойников, но сагарты обитали в оазисе Язд и, хоть и говорили на общем языке, отличались от своих сородичей тем, что у них не было оборонительных металлических доспехов – единственным их оружием были кинжал и лассо.