… [он] теперь не пьет никакого вина… только чистую воду, по причине своих недугов. Он обладает славой очень праведного человека и, когда ему точно передают фактические обстоятельства дела, он никогда не поступает несправедливо. Он в большей степени, чем любой из его предшественников, соблюдает свою веру и ее законы.
Характерный для последних лет Сулеймана аскетизм связывают с приближением 1591–1592 годов, то есть тысячелетия по исламскому летоисчислению, и с тем, что он испытывал необходимость подготовить себя к жизни в том совершенном мире, который неотвратимо приближался. Впрочем, и без приближения нового тысячелетия умы монархов того времени было чем взбудоражить, поскольку вся Европа была охвачена апокалиптическими представлениями, волновавшими всех выдумщиков и фантазеров, независимо от их общественного положения. Так, в Испании то воодушевление, которое в конце XV века вызывали крестовые походы, никоим образом не уменьшилось после того, как в 1492 году было уничтожено исламское королевство Гранада, поскольку и в Северной Африке и в Новом Свете были те, кого надо было обращать в христианство. Христофора Колумба преследовали две навязчивые идеи: освободить Иерусалим от правления мусульман и обратить весь мир в католицизм. Он считал себя мессией последних времен.
В 1530 году император Карл V из династии Габсбургов возродил идею Священной Римской империи как вселенской монархии и был коронован папой римским в Болонье: Священная Римская империя была средневековым государством, включавшим в себя Италию и значительную часть центральной Европы и, как ни странно, считалась преемницей Римской империи. Предполагалось, что она объединит под своей властью всех католических христиан. Вскоре после этого, во время состоявшейся в 1547 году тщательно продуманной церемонии, Иван IV был коронован как царь всея Руси. Столь самоуверенные претензии на равенство с королями Европы (монаршие титулы которым мог пожаловать лишь папа римский) были также и предъявлением прав на то, что сам он является наследником Византии, а значит и вселенским монархом.
Приближение нового тысячелетия предоставило исламским правителям еще больше оснований поддерживать такие представления о мироустройстве, которые бы полностью соответствовали их безграничным амбициям, что они и делали, причем весьма разнообразными способами. В Индии император из династии Великих Моголов Акбар подчеркивал светский и религиозно нейтральный характер своего многонационального государства и то, что он отдает предпочтение «здравомыслию, а не опоре на традиции». Иранский шах Исмаил из династии Сафавидов сделал из себя «борца за восстановление справедливости» и «подлинной веры» среди своих сторонников из секты кызылбашей. Его соперник, султан Сулейман, тоже считал справедливость ключевым моментом, но только с точки зрения ортодоксального суннитского ислама.
В атмосфере жестокого соперничества использование пышных титулов стало эффективным способом заявить о своих претензиях на мировое владычество. Ставшие письменными памятниками эпохи правления Сулеймана, его указы, переписка и надписи на монетах оказались вполне приемлемыми средствами достижения этой цели. После того, как в 1516–1517 годах были завоеваны Сирия и Египет, его отец Селим I стал называть себя «завоевателем мира».
Это словосочетание самым решительным образом указывало на его абсолютную монархическую власть. Сулейман навсегда увековечил эти притязания и в архивных документах, таких как датированное 1525 годом письмо польско-литовскому королю Сигизмунду I, в котором о территориальных пределах его империи сообщается в явно преувеличенной манере: