— Даже Синклер? — не хотела, но все-таки спросила ее.

— О, вообще-то, он умелый любовник. — Она усмехнулась. —Слухи о его похождениях доходят и досюда.

Я помрачнела. Сначала Лахлан, заявивший мне о возлюбленной, а теперь и тот, кто требует не общаться с другими претендентами. Просто раздражает самоуверенность и безнаказанность мужчин.

Служанка же сразу почувствовала мое настроение.

— Летти, не ровняй себя с ними. Им позволено больше, чем благородным леди.

— Я столько раз это слышала, — разочарованно отметила я, бросаясь на подушки. — И мне так это надоело.

— Тогда влюби в себя своего мужа, — загорелась женщина. — Я для этого и согласилась на этот разговор.

— Как? — мне пришлось привстать. — Разве брак не подразумевает это?

— Моя маленькая девочка, — она провела рукой по моим волосам. — Это другое. Брак — это соглашение между вашими семьями, а вот чувства... если они есть, то твой супруг и не посмотрит на других женщин.

— Что же мне нужно делать? — воодушевилась я.

Не то чтобы я не понимала разницы, но если изображать искренний интерес, то услышу явно больше.

— Будь активной, ласковой, не отказывай в близости, проявляй инициативу, — напутствовала Алиера.

— Я думала, ты скажешь, что-то конкретное, — не смогла не заворчать.

— Нет, прости. — она покаялась. — В первую ночь тебя должен обучать муж, а потом уже найди подруг, с кем сможешь поделиться подобным. Я бы хотела объяснить, но твоя матушка мечтает наставлять тебя в день свадьбы. Разве ты лишишь ее такой возможности?

Будь моя воля, то лишила бы. Она ведь тоже обойдется пространственными фразами. И отчего все так боятся посвящать девушек в это? Все, что мне известно, что будет больно, а потом, ну, может быть, приятно. Так себе знания.

— Я не лажу с девушками, — печально вздохнула. — Никто не любит мой характер. Я просто не могу вести себя как идиотка и хихикать, если парень посмотрит на меня.

— Поэтому все в тебя влюбляются, Летти. Ты непохожа на других.

Слабое утешение. Со слов матери, женихи и их матушки придут в ужас от моего характера. И по-честному, есть отчего. К домоводству меня не тянет. Родись я мальчиком, то охотилась бы в Чаролесье, стреляла дичь и воевала. Но нет. Мне уготована судьба матери наследников, жены будущего лаэрда и быть храмом для своего мужчины. Тоска.

Осознав, что Алиера не расскажет никаких пикантных подробностей, отправила служанку восвояси. Точнее, прикинулась сонной. Она, завидев мои частые зевки и сомкнутые глаза, потушила свечи и ушла, что проследить за работой служанок. Завтра им предстоит много работы. Будет второе испытание, а на нем определят последних двух рыцарей, достойных моей руки.

Что один из них будет Синклер, я не сомневалась. Не зря ему пророчат победу и считают самым сильным противником, а личность второго была неизвестна. Нортон, Эван? Вряд ли Лахлан. Он во время долгого обеда сиял и радовался оттого, что выказал хоть немного силы, не посрамив клан, а дальше хоть трава не расти — у него есть любимая.

Видимо, мне пора смириться с тем, что кто-то из Драммондов или Синклер станет моим мужем, а значит, необходимо подумать над своим будущим поведением.

Я с кислой миной обвела взглядом свою комнату. Интересно, а возможный супруг будет позволять мне рисовать? Лаэрду Джеймсу это умение понравилось, он даже расспросил кого-то из местных о моих увлечениях. И вообще, всячески проявлял инициативу. Может, он не будет против? С другой стороны, это дорого, но дохода не приносит. Кто позволит продавать творения своей жены? А если на рисунках сплошь портреты мужчины?