– Хорошо. 
Может и стоит попробовать. 
– Давайте ещё раз начнём сначала. Вы можете отметить какую-то точку как начало заболевания? 
– Конкретно – нет. Я жил и учился в интернате, в Европе. Это было решение родителей. Они хотели хорошее образование для меня. Мне приходилось делить пространство с большим количеством детей. Это раздражало. Ничего сделать было нельзя. Раздражение стало хроническим. 
– И Вы подсознательно искали способы его унять, – утвердительно кивает он. 
– Да. 
– Тогда появилась эта маниакальность с порядком? 
– Это давало мне ощущение контроля над своей жизнью. 
– Насколько сильно это было выражено? 
– Незначительно. Иногда я забывал об этом. Иногда загонялся. 
– Как это воспринимали окружающие? 
– Никак. На чужое пространство это не распространялось. В своё я никого не пускал. 
– После интерната Вам приходилось жить с другим человеком? 
– Нет. Только с ней. Уже в зрелом возрасте. Не постоянно. Со мной тяжело. Мы то съезжались, то разъезжались. Она чувствовала, когда меня нужно оставить. Я всегда был против. Но она решала по-своему. 
– Ваши ощущения рядом с ней? Перечислите пять-шесть ассоциаций. 
– Ощущения… 
Уплываю в прошлое. 
– Свободы… чуда... спокойствия… смысла… принадлежности чему-то важному… и… пьянящего, неограниченного секса. Во всём. 
– Это сексуальная зависимость. 
– Нет. 
– Она была сексуально развязной? 
– Она была сексуально… незаштампованной и уверенной в нас. Любопытной, игривой, чувственной, глубокой, наивной и открытой. Она шла за своими ощущениями, не теряя себя. Иногда я вёл её, иногда – она меня. 
– Это сексуальная зависимость. 
– Не сексуальная. 
– Неклассические формы секса?... Доминирование?.. 
– Да. И не только. 
– Ваши самые яркие сексуальные переживания связаны с ними? 
– Мои самые яркие сексуальные переживания связаны с нашим первым, вполне классическим и скромным, сексом. 
– Почему ваши отношения завершились? 
Сглатываю ком в горле. 
– Не знаю. Она так захотела. 
– Что Вы чувствуете, потеряв эти отношения? 
– Эмоциональную пустоту. 
– Вы пытались её переубедить? Наладить вновь отношения? 
– Нет. 
– Почему? 
– Я уже говорил. У меня случился аффект. Я не помню, что делал. После этого мы не общаемся. 
– Вы хотите вспомнить? Я могу помочь. 
– Нет. 

Свободная минута на работе. Включаю телефон, просматриваю смс. Среди нескольких незначительных одно бросает кровь в лицо. Кристина. Крис была нашим другом. И, периодически, любовницей. Но больше другом. 
И… Словно кто-то бросил камень в нашу с Женей реальность, и пошли круги. Я пропустил этот камень, но чувствую волны от него. 
Крис пишет редко, на дни рождения. По моим скупым ответам понятно, что общаться я не хочу. Она давно замужем и живет в Штатах. 
«Привет, Олег. Захотелось написать. Просто так. Надеюсь, у тебя всё наладилось».
Делаю то, что не делал никогда – нажимаю дозвон. 
– Да? – удивлённый голос. 
– Привет, Крис. 
– Удивил… 
– Сам удивляюсь. Как твои дела? 
– Отлично. Бейбик у меня уже взрослый. Два года. Это, конечно, не самая ценная для тебя информация, – смеётся Крис. 
– Почему? Очень рад за тебя. Муж справляется с тобой? 
– Хочешь помочь? 
– Уволь! 
– Да, всё хорошо… Как у тебя на личном? 
– Как в шахматах, Крис. Потерял королеву – довольствуюсь пешками. 
Мы замолкаем. 
– Ты почему написала? 
– Просто так… 
Врёт. 
– Не ври мне. 
– Я не… 
Наши интонации перестают быть лёгкими. 
– Ты почему написала мне, Крис? 
– Накатило что-то… 
Шестое чувство складывает неизвестно откуда взявшиеся недостающие пазлы.