Немногих погибших московских ратников с миром похоронили в русском стане, возле походной палатки-церкви. Царь Федор Иоаннович по случаю счастливого избавления своего царства от погибели побожился поставить на этом месте каменную церковь во имя Донской иконы Божией Матери. Эта икона была при войске князя Димитрия Иоанновича на Дону в 1380-м. И тогда русские одержали самую славную в своей истории победу. Не выдала и теперь Матушка Богородица своих верных молитвенников – избавила Донская от нашествия басурман Русь.

Обет свой Федор Иоаннович исполнил истово: в то же лето был заложен, а через два года и освящен невеликий одноглавый храм. В 1698-ом рядом с ним поднялся грандиозный собор, названный также во имя Донской иконы, поэтому первый храм стали именовать Старым, или Малым, Донским, а второй – Новым, или Большим.

Одновременно со строительством Нового собора монастырь был обнесен квадратной в плане оградой, выполненной, как и собор, в стиле московского барокко – с многочисленными декоративными элементами, с белокаменными деталями. Длина стены Донского монастыря – вторая в Москве, после кремлевской. Причем, значительную часть этого немалого пространства, что окружает стена, занимает кладбище.

Любое упоминание Донского кладбища неизменно начинается с предуведомления, что ему-де нет равных в Москве по обилию старинных надгробий и по их художественной ценности. То, что нет равных теперь, это понятно, Донское – единственное сохранившееся в Москве монастырское кладбище. Но так писали о нем даже еще до революции, когда в каждом московском монастыре существовал некрополь.

На территории в два гектара здесь стоят многие сотни самых разнообразных надгробий – белокаменные и гранитные «саркофаги», плиты, обелиски, колонны, распятия, скульптуры, усыпальницы-часовни.

В начале ХХ века москвовед Юрий Шамурин так описывал кладбище: «Пойдите на старое кладбище Донского монастыря, особенно в наиболее запущенную южную часть; приглядитесь к полуразвалившимся, покрытым мхом и плесенью надгробным памятникам XVIII-го века и начала XIX-го – и от всей тихой, унылой картины – густых берез, молчаливых мраморных и гранитных урн, скорбных бронзовых скульптур – повеет красивым своеобразным настроением какой-то сдержанной, благородной грусти, спокойной примиренности, величественного покоя. И нельзя остаться равнодушным: элегическая красота кладбища покоряет, навевает какие-то нежные воспоминания, смутные грезы о прошлом. Донское кладбище – единственное, безукоризненно сохранившее свой старинный облик, – не есть что-то исключительное и случайное. Все московские кладбища конца XVIII-го века были полны этой тихой поэзии смерти…»

Тихая, унылая картина старого монастырского кладбища нисколько не изменилась и в наше время. Благодаря своему старинному облику Донское множество раз за последние десятилетия становилось съемочной площадкой – здесь снимались «элегические» эпизоды исторических, преимущественно, фильмов.

Донской монастырь в XVIII и XIX веках был местом погребения наиболее знатных московских родов – Мухановых, Протасовых, Хвощинских, Свербеевых, Глебовых-Стрешневых, Дмитриевых-Мамоновых, Нарышкиных, Паниных, Вяземских, Бобринских, Долгоруковых, Толстых, Уваровых, других. Голицыны, у которых был родовой склеп практически в каждом московском монастыре, в Донском имели огромную усыпальницу, устроенную в немалом храме Архангела Михаила. Между прочим, там похоронена и княгиня Наталья Петровна (1739–1837), послужившая А. С. Пушкину прообразом старой графини в «Пиковой даме».