Я поделилась своими опасениями с Мирой, но она успокоила меня, сказав, что двадцать пять лет привязка висит на одном человеке, и лишь потом в случае его смерти перекидывается на родственников, согласно очереди наследования.

Идти пришлось недалеко – буквально в полукилометре от таверны обнаружилась большая поляна, на которой вокруг костров кучками сидели разбойники. Костры горели без дыма – похоже, опять магия. По краю поляны, фыркая и помахивая хвостами, паслись лошади самых разных мастей.

Доставшаяся мне тонконогая кобыла бурой масти казалась чистокровной – настолько грациозно она выглядела. Девочкам перепало по гнедому мерину.

– Все умеют держаться в седле? – поинтересовался светловолосый парень, который, как я заметила, заглядывался на нашу румяную и улыбающуюся Сали – вот ничто не может испортить человеку настроение, бывает же такое!

Мы дружно закивали, хотя мой опыт общения с этими животными ограничивался одной-единственной часовой поездкой, во время которой меня не покидало ощущение, что лошадь – это слишком высоко и опасно.

Мужчины помогли забраться в сёдла, и я внутренне сжалась от резко накатившего страха. А спустя мгновение, ни с того, ни с сего почувствовала абсолютную безмятежность и поняла – Брайд вмешался в моё настроение. С одной стороны, здорово – теперь я не боюсь ехать на лошади, но с другой – не слишком приятно ощущать себя болванкой для опытов. Благодарить не стала, но атаман этого и не ждал. Он лихо, как-то по-особенному свистнул, и наша процессия отправилась.

Мы ехали в центре разбойничьей шайки, Брайд и Идгар расположились в авангарде, а окружавшие нас мужики, к счастью, особо не приближались, и мы имели возможность тихо переговариваться между собой.

– Такое воздействие должно быть запрещено законом! – раздражённо проворчала я, ни к кому не обращаясь.

– Ну так оно и запрещено, но разбойнику на запреты, сама понимаешь, глубоко наплевать, – спокойно ответила Мира, – Хотя-я, бывает так, что и обычные благородные, не разбойники, пользуются запретной магией. Если точно знают, что их не поймают и не накажут.

Так вот почему эльфы в таверне не применяли расовую магию!

– Ага! Значит, благородные всё же бывают не совсем благородными! – почему-то обрадовалась я, – А ещё вот что непонятно – если они всегда расплачиваются с долгами, как этот Брайд может заниматься разбойничьим ремеслом?

– Да очень просто! Скорее всего, он отлучённый, вот и всё, – ответила Сали, будто это всё объясняло, и, повернувшись к Мире, прошептала театральным шёпотом:

– Ми-ир, лучше скажи, понравился он тебе как жеребец?

Мира усмехнулась, а я покраснела. Не могу привыкнуть к постельным разговорам и остротам Сали. Даже имя, как нельзя больше ей подходит – Сали со своими сальными шуточками.

– Вполне-вполне.

– Он такой красавчик! – мечтательно закатила глаза наша хохотушка.

– Ты лучше подумай о том, зачем они взяли нас с собой, – припечатала куда более разумная и рассудительная Мира, – вариантов-то всего два: или к себе в гарем, или на торги в рабство.

Нет, нет, нет. Я только что вышла из этого ужаса, и совершенно не хочу возвращаться. Гарем – то же самое, что рабство, только без продажи.

– Нам надо бежать, – подтвердила мои мысли Мира, – и лучше всего этой же ночью, надеюсь, они оставят караулить не больше двух-трёх часовых.

– А какая разница, сколько часовых будет?

Сали, как ни странно, не сверкала обычным оптимизмом. Неужто хочет остаться в разбойничьем гареме?

– Двум-трём я смогу отвести глаза. Я владею магией, но... очень слабо, – криво улыбнувшись, сообщила Мира.