– Пап, я хочу получить от них письмо в порядке общей очереди, как все нормальные студенты. Пожалуйста.

– Да. Конечно. Хорошо. Тем более что у них почти нет поводов сомневаться в своем решении.

И как ему это только удавалось: даже похвала в его устах звучала как жуткое оскорбление.

– Вот это вряд ли. У них нет сборной по хоккею, а за какие еще заслуги меня принимать?

Не имею ни малейшего понятия, зачем мне понадобилось унижать себя в тот момент… Думаю, просто чтобы возразить ему.

– У тебя есть и другие достоинства, – утешил меня Оливер Барретт Третий, но в подробности вдаваться не стал. Впрочем, вряд ли он вообще это умел…

Еда была настолько же безвкусной, насколько и беседа. Вот только если то, что булочки окажутся черствыми, я мог предугадать еще до их появления на столе, то предвидеть, что скажет отец в следующее мгновение, было абсолютно невозможно.

– К тому же не стоит забывать про Корпус мира[10], – вдруг произнес он.

– Что, сэр? – переспросил я, не вполне понимая, вопрос это или утверждение.

– Я полагаю, Корпус мира – прекрасная организация. Ты так не думаешь? – продолжил папа.

– Ну, конечно, – ответил я. – Гораздо лучше, чем Корпус войны.

Счет сравнялся: мы оба упустили смысл высказываний друг друга. Он что, решил поговорить о Корпусе мира, что ли? Или теперь мы будем обсуждать, что сейчас происходит в мире и какими программами занимается наше правительство? Конечно, нет. Я же забыл: в списке главных тем наших с отцом дискуссий на первом месте всегда стояли исключительно мои планы на будущее.

– Если бы ты присоединился к Корпусу мира, я, безусловно, был бы не против.

– Это взаимно, сэр, – пытаясь переплюнуть его великодушие, буркнул я. Все равно мистер Каменное Лицо никогда не слушает, поэтому неудивительно, что мой скромный сарказм остался для него незамеченным.

– А что насчет твоих коллег по институту? – продолжил отец. – Как они к этому относятся?

– К чему, сэр?

– К Корпусу мира. Он ведь и для них имеет огромное значение, не так ли?

Мой Бог, похоже, папочка не мог жить без фразы «Да, сэр!», словно рыба без воды. И я ответил:

– Да, сэр.

Черт побери, даже яблочный пирог, который нам принесли, оказался черствым.

…Около половины двенадцатого я проводил его до машины.

– Тебе ничего не нужно, сынок? – спросил он, как всегда.

– Нет, сэр. Спокойной ночи.

И автомобиль умчался вдаль.

Конечно, отец мог бы добраться домой на самолете. Но Барретт-старший всегда предпочитал автомобиль. Не для того, чтобы показать своему сыну пример. Ему просто нравилась быстрая езда. А когда вы за рулем двухместного «Астон Мартина», уж поверьте мне, разогнаться можно нехило. Да еще в такое время суток, когда все дороги уже пусты. Прощаясь с отцом, я заметил, что тот нетерпеливо поглядывал на часы. Это могло значить лишь одно: новый рекорд по преодолению расстояния между Бостоном и Итакой обеспечен. Старый он установил после прошлогоднего матча: тогда мы порвали сборную Корнелла и вернулись домой чемпионами Лиги Плюща.

Я вернулся в мотель и набрал номер Дженни.

Пожалуй, разговор с ней был единственным светлым пятном за весь вечер. Я в деталях рассказал ей о сегодняшней игре (конечно, воздержавшись от полного описания моего casus belli[11]), и, кажется, ей это показалось занимательным. Мало кто из ее хлюпиков-музыкантов смог бы не то что сам ударить, а даже выдержать тумак!

– Ну, я надеюсь, ты уделал того парня?

– Конечно! По полной программе!

– Жаль, что я этого не видела… Но ты же взгреешь кого-нибудь, когда вы будете играть с парнями из Йеля