Особое значение придавалось юрте во время проведения различных обрядов, например в родильных обрядах, при захоронении последа. Важной традицией сооружения жилища кочевника была установка коновязи. Ее устанавливали в передней части усадьбы, в южном направлении от входа в жилище. Столб-коновязь был обязательным атрибутом стойбища. Символика коновязи связана с представлениями о мировом древе, а его установка – с желанием размножения, разветвляясь подобно дереву. Этнографы отмечают, что утилитарная функция столба-коновязи – это более позднее напластование на архаическое сакральное значение. «Кочевники, лишенные возможности длительное время жить на одном месте и пользоваться одним и тем же растущим священным деревом, были вынуждены его срубить и, очистив от ветвей и сучьев, возводить с собой. Приехав на новое место, они устанавливали столб – копию священного небесного дерева – возле своего временного жилища»^>94.

Коновязь – символ семейного очага, рода, воплощение хозяина дома, а также символ «дома» коня. Материалом для ее изготовления служили прочные породы деревьев: лиственница, кедр, сосна. Это было связано не только с тем, что это наиболее устойчивые породы деревьев, но и с тем, что это были деревья вечнозеленые, что тоже наполняло изготовление и установку коновязи определенным символическим значением. Особыми требованиями были размеры коновязи, ее толщина, глубина ямы, в которую ее устанавливали. Как правило, коновязь устанавливали перед женитьбой сына. От нее начиналось формироваться культурное пространство нового дома, новой молодой семьи. Если коновязь ломали, это означало окончательное разрушение микромира человека. Известны случаи установки коновязи в случае замужества дочери. Коновязь регламентировала присутствие посторонних на территории, прилегающей к жилищу. Она была границей пространства для кочевников. По количеству навоза возле коновязи судили о благополучии и благосостоянии рода и семьи.

Алтайский миссионер XIX в. так описывает жилище алтайских кочевников. Дверь в жилище алтайцев была либо из шкур, либо деревянная. В центре очаг, который поддерживался и днем и ночью. Напротив двери, за очагом, как правило, располагали небольшие божницы (они появились в период распространения буддизма или ислама среди кочевников), другие стены были увешаны сошками, капканами для охоты, ружьями, кожаными сумками. Все их количество измерялось благосостоянием хозяина и его семьи. Стены покрывались иногда коврами. На полу вдоль стен делались возвышения, на которых удобно было сидеть, лежать и спать. Передняя стена, напротив очага предназначалась для гостей, левая от входа – неприкосновенное место хозяина, его жены и детей. Родственники занимали правую половину юрты от входа^>95.

Ремесло в домашнем быту скотоводов. Нельзя не отметить более слабое, по сравнению с оседлыми народами, развитие ремесла (например, гончарного дела) у кочевников. Археологические и письменные исторические источники подтверждают неразвитость этого ремесла у номадов. «У хуаней женщины умеют вышивать по коже, делать узорчатые вышивки, ткать шерстяные ткани; мужчины умеют делать луки, стрелы, седла и уздечки, ковать оружие из металла и железа»^>96. Ремесло у кочевников напрямую было связано со скотоводством и носило домашний характер. «Монголы сами изготовляли деревянные каркасы юрт, седла, уздечки, путы, …ведра, корыта, ложки, …луки и стрелы, ножи, копья, щиты и другие предметы вооружения и военного снаряжения»^>97. По словам И. М. Майского, каждая юрта у монголов являлась самостоятельной мастерской, но ремесленная специализация не оформилась в какие-то значительные формы. «Кое-где в стране… имелись столяры, плотники, кузнецы, ювелиры, сапожники и т. д. однако ремесленное производство было настолько слабым, что о его народнохозяйственном значении говорить трудно. Чрезвычайно характерно, что монгольский ремесленник обычно бывал мастером на две руки: он и плотник, и кузнец, и башмачник»