Все было сделано в соответствии с планом. Основная часть армии встала лагерем вблизи своих кораблей, покинув укрепления. Граф Балдуин Фландрский и Эно расположился в алых шатрах императора Мурзуфлуса, которые тот оставил на месте, а его брат Анри – перед Влахернским дворцом; Бонифаций, маркиз Монферратский, и его люди – ближе к самой густонаселенной части города. Вот так вся наша армия встала в Константинополе и вне его, а сам город взят в понедельник перед Вербным воскресеньем.

Граф Луи Блуаский, должен я добавить, который всю зиму мучился от перемежающейся лихорадки, спокойно почивал всю эту ночь и не мог, как все остальные, взяться за оружие. Это была великая потеря для войска, ибо он был весьма доблестным рыцарем, но сейчас у него было ложе на одном из транспортов.

Наши воины, утомленные и уставшие, этой ночью отдыхали. Но император Мурзуфлус собрал своих людей и сказал, что атакует французов. Однако он не сделал того, что собирался, а ускакал по другим улицам как можно дальше от тех, которые были заняты нашим войском, пока не подъехал к Золотым воротам, через которые бежал, покинув свои силы. Вслед за ним последовали и другие греки. Но наша армия об этом ничего не знала.

В эту ночь рядом с тем местом, где расположился Бонифаций, маркиз Монферратский, какие-то люди, опасавшиеся, как бы враг не напал на них, разожгли огонь между ними и греками. Огонь начал распространяться в городе, который пылал всю ночь и весь следующий день до вечера.

С той поры, как французы и венецианцы пришли сюда, это был третий пожар в Константинополе, и домов сгорело больше, чем их имеется в трех самых больших городах королевства Франция.

Эта ночь прошла, и настал следующий день вторника. Рано утром все, и рыцари, и сержанты, вооружились, и каждый встал в свой боевой отряд. Они выступили с места своих стоянок, думая, что встретят сопротивление куда большее, чем накануне; ведь они не знали, что ночью император бежал. Но против них никто не выступил.

Конец ознакомительного фрагмента.