Провозглашенный паннонскими легионами императором Септимий Север, упрочивший свое положение благодаря усилиям и доброй воле армии, около 193 года ввел порочную практику, ослабившую дисциплину в армии. Он увеличил выплаты так сильно, как еще никто не делал, учредил обычай подношений в случае общественных праздников, позволил вести праздный образ жизни в своих казармах. Офицерам дозволялось пользоваться предметами роскоши, вскоре проявилась общая тенденция, выразившаяся в виде снижения боевого духа войск, их неспособности претерпевать тяготы военной жизни и растущего нежелания должным образом подчиняться командованию.

Каракалла угождал легионам в еще большей степени, так что государство истощилось, стремясь обогатить бесполезных и недисциплинированных солдат. Император Александр Север, увидевший распущенность своей армии, пытался ввести хоть какое-то подобие той дисциплины, которая когда-то помогла выстроить империю.

Все же положение дел оказалось настолько плохим, что даже пришлось платить слишком большое жалованье и отменить старое правило, согласно которому каждый солдат во время марша должен был переносить на себе запасы продовольствия на семнадцать дней. Вместо этого были организованы огромные обозы из мулов и верблюдов, и армия начала зависеть от них. Александр Север понял, что остановить стремление к роскоши невозможно, но изобретательно попытался направить ее в сторону хорошего оружия, прекрасного оснащения, великолепных лошадей, щитов и одежды, разукрашенных золотом и серебром.

Изнеженность и вырождение армии выразились в нежелании носить тяжелое защитное вооружение. Вегеций, писавший о легионерах в конце IV века, привел удручающее описание зол своего времени, связанных с вооружением легионеров.

Он говорит, что начиная с основания Рима и вплоть до императора Грациана римская кавалерия всегда носила шлемы и латы, однако в условиях всеобщей лености и беспечности воины редко занимались упражнениями, так что воины, решившие, что слишком обременительно носить столь тяжелое защитное вооружение, потребовали от императора, чтобы им разрешили не носить сначала латы, а затем и шлемы.

Как раз в то время, когда римляне начали отказываться от доспехов, с которыми они победоносно прошли по миру, их стали широко использовать варвары. Конница готов, гуннов и аланов оделась в мощную броню. Вскоре римская пехота обнаружила, что, не защищая свое тело, она оказалась беззащитной перед готами, которые, кроме того, обзавелись полчищами лучников.

Однако, несмотря на ряд поражений и разрушение прекрасных городов, ни один римский военачальник не осмелился принудить своих солдат вернуться к ношению тяжелого вооружения. В результате воины стали думать скорее об отступлении, чем о сражении. «Те, кто находит старое вооружение очень тяжелым, – с горечью писал Вегеций, – обречены быть ранеными, так как их тело ничем не защищено, или, что хуже, быть взятыми в плен, или, наконец, даже изменить своему отечеству, обратившись в бегство. Они же, чтобы избежать ношения незначительной тяжести, позволяют себя убивать, как скот на бойне».

Трудно представить, что вышеприведенное описание относится к потомкам той великолепной пехоты, что сражалась при Треббии и которая за тысячу лет, что прошли после этой победы, добилась столь великих достижений и всеобщего признания. Принесшие славу Риму и запечатлевшие его имя на огромных просторах империи легионы на границах сохраняли свою боевую готовность еще долгое время после того, как семена упадка разрушили жизнь государства до самого дна. Вскоре слабость императоров испортила и их и легионы приобрели те свойства, о которых пишет Вегеций. Варвары вскоре обнаружили их слабость и, не теряя времени, воспользовались ситуацией.