Кентавр заржал.

– Слышали, один из сильнейших бойцов арены – “тоже ничего”.

Остальные поддержали его слабыми смешками, многим было больно улыбаться. Я не сдерживал силу, бил, как учили.

– Кто ты, человек? Как бессмертный попал к оркам?

Я постучал пальцам по браслету. И вкратце описал историю с младшим сыном вождя племени Острый коготь.

– Да, орки как всегда в своём репертуаре, их уста говорят о благородстве, но стоит почувствовать малейшую выгоду, то разговоры сразу забываются. Это единственное общество, до сих пор практикующее рабство. А уж сколько бед они причинили ближайшим соседям, сколько слёз пролили матери, лишённые своих детей, не сосчитать.

Грамотно говорит, не похож на простого представителя своей расы, сразу видно, что получил хорошее образование. Остальные немного отошли и подходили ближе, пожимая мне руку. Вот почему нужно сначала подраться, а потом уже знакомиться? Может потому, что ИИ игры чётко уловил основную мысль человеческого общества – если ты слаб, не умеешь постоять за себя и не имеешь влиятельных знакомых, то ты никто? Ведь сколько примеров было у нас “справедливого” решения суда, когда в крови семилетнего ребёнка находили алкоголь и говорили, что он был пьян и сам бросился под проезжающую машину. Как правило, эта машина стоило очень дорого. Отбросив грустные мысли, я знакомился со своими сокамерниками. Многие оказались довольно весёлыми ребятами и отнеслись к произошедшему с иронией, но некоторые смотрели зло, затаив обиду.

– Кларенц, а как ты оказался в рабстве? – задал я вопрос кентавру, уж очень сильно он выбивался из компании простых разумных своей правильной манерой речи. После небольшой паузы он ответил:

– Мой отряд захватили, когда мы направлялись в свободные земли, чтобы просить помощи в борьбе с вторженцами. От последнего города кентавров до Либеро не так уж и далеко, но наша территория граничит с орками, а отношения с ними всегда были напряжёнными. Меня, как командира, оглушили, а всех остальных сопротивляющихся убили. Я каждый день сожалею, что не пал в бою, как и положено воину. Но судьба распорядилась иначе. Очнуться мне довелось уже в рабской клетке. Теперь я вынужден сражаться, ибо именно в этом удел воина, надеясь, что следующий бой, наконец, станет для меня последним, и я встречусь со своими близкими в ином мире.

Дальнейшие разговоры прервал появившийся тренер. Он открыл клетку и скомандовал:

– На выход, пришла наша очередь.

Я вопросительно поднял бровь, но, как ни странно, Кларенц понял и шепотом пояснил:

– Для каждой бойцовой школы существует свое время, когда можно выйти на арену и потренироваться.

Так как орк не обратил внимания на разговор, я решил спросить:

– Почему никто из бойцов не сопротивляется? Орк всего один, тренированным воинам не составит труда с ним справиться.

– Это бессмысленно, если убить орка таким способом, толпой, то боец нарушает воинский устав зеленокожих, который защищает тебя. Ты должен это понимать, ты убил сына вождя, но сделал это честно, с точки зрения орков, и, по своим же законам, они не имели права тебя жестоко наказывать. Если же напасть на тренера или любого другого орка массово, то ты становишься вечным врагом всех кланов, и они смогут сделать с тобой всё, что пожелают. Мы – воины, и не желаем быть замученными до смерти в застенках главной цитадели, уж лучше дождаться более сильного противника и умереть с честью.

Понятно, значит, поднять массовый бунт не получится. Если все кентавры придерживаются такой же философии, то уговорить их не получится. Эх, а так хотелось стать Спартаком этого мира, освободить рабов и повести их за собой. Закончилась эта история, правда, не очень хорошо, но в нашем мире не было магии. Когда мы вышли на песок арены, система “обрадовала” следующей информацией.