«В то время в Вильно занимались подготовлениями к празднеству в императорском доме, в Закрете. Над нашими головами готова была разразиться гроза; между тем все беспечно думали лишь об удовольствиях о том, какое счастье иметь Александра в Вильно. Мы не только не предвидели его отъезда и приближения к Неману наполеоновских войск, но мы не знали даже, что французы уже прошли через Германию. В Литву не пропускали никаких вестей; никогда еще политика не было окутана столь непроницаемой завесой».

Но при этом вряд ли кто из находившихся в городе предполагал, что готовящийся бал мог стать последним для императора и его окружения, среди которого было немало известных военачальников, в результате французы едва не выиграли компанию, не обнажив своих шпаг.

В саду Закрета строили для танцевального зала открытую галерею, окруженную колоннами, в центре ее предполагалось устроить обширный луг с цветами. Эта работа была поручена архитектору, профессору Шульцу. Во время работ ему сделали замечание, что глубина фундамента не соответствует высоте галереи и толщине колонн. Шульц принял сказанное к сведению и пообещал исправить этот недостаток. Но на следующий день, во время обеденного часа для рабочих, галерея обрушилась, раздавив одного из строителей. Опасаясь подозрений в тайных отношениях с французами, Шульц бежал, погоня, снаряженная вслед за ним, обнаружила лишь шляпу архитектора на берегу реки.

Несмотря на столь печальные события, бал состоялся и, по словам современников, превзошел по великолепию другие подобные празднества.

Чудесный весенний вечер. В восемь часов гости собрались в парке, со всех сторон доносятся звуки духовой музыки в исполнении музыкантов императорской гвардии. Дамы в покрытых цветами, элегантных туалетах рассаживаются по кругу на паркетной площадке, на месте предполагаемой галереи.

«Блестящее собрание разряженных женщин, военных в богатых мундирах и орденах с алмазами, рассыпавшаяся на зеленой лужайке огромная толпа, пестревшая разнообразными блестящими цветами своих одежд, старые деревья, образовавшие обширные пространства зелени; река Вилия, отражавшая в своем извилистом течении и лазурное небо, и розоватые оттенки солнечного заката; лесистые вершины гор, исчезавшие в туманном горизонте, – все представляло чудную картину. Но вот появился государь, и все взоры сосредоточились на нем одном».

Император был в этот вечер в форме Семеновского полка, причем присутствующие дамы отметили, как удивительно шли Александру Павловичу небесно-голубые отвороты мундира. Он обошел круг дам, не позволив ни одной из них встать даже во время обращения к ним, затем очаровательным гостьям было предложено освежиться прохладительными напитками, после чего император открыл бал. Александр Павлович пригласил на полонез госпожу Бенигсен, исполнявшую роль хозяйки бала, затем госпожу Барклай-де-Толли. После этого в паре с госпожой Шуазель-Гуффье государь под звуки музыки поднялся в главный танцевальный зал, где бал продолжался.

Ужин был сервирован в саду, на двух небольших столах. «Было так тихо, что огни не гасли, и блеск иллюминаций, озарявших часть парка, фонтана и реки с ее островами, – казалось, соперничал со звездами и с мягким светом луны. Говоря со мной, император назвал луну, – весьма, по-моему, не почтенно, – фонарем, заметив, что это лучшая часть иллюминации. Кто бы подумал, при виде любезности и оживления, проявленных в этот вечер Александром, что он как раз во время бала получил весть, что французы перешли Неман и что их аванпосты находятся всего в десяти милях от Вильно.