Не ищите на плане киевского метро станцию «Бабий Яр» – ее там нет. Ехать вам до остановки «Дорохожичи». Почему?

А когда выйдете на свежий воздух, то не ищите ни справа, ни слева информационные щиты или указатели: их нет! Но почему?

Да и где, собственно, сам этот яр, глубоченный, если кто-то о нем читал, овраг?!..

Его нет. Может быть, его и не было?..

Десятки лет украинская власть обещает построить здесь государственный историко-мемориальный заповедник «Бабий Яр» и начать чтить память жертв Холокоста[96]. Пока же такого мемориала и в помине нет: не считать же таковым классический советский памятник классическим «мирным советским людям», почему-то говорившим друг с другом на идише и почему-то вдруг оказавшимся в этом месте в свой последний час. Или чванливую «Менору», увековечившую главным образом имена своих спонсоров (Джойнт, Сохнут и т. д.).

По сравнению с тем, что на этом страшном месте просто обязано было возникнуть, тут самая настоящая пустошь памяти, засыпанной, как и сам овраг, землею! Материализовавшийся историомор!

Впрочем: до жидомора ли патриотической украинской власти, когда у нее еще и с голодомором столько забот?

Неприятие всей фальши украинской политики в области Голодомора не означает приятия российской политики в этой области. В 2000-е годы Украина (и Казахстан!) намного обогнали Россию по рассекречиванию и введению в научный оборот первичных материалов по Голодомору[97].

Такая киевская активность и щедрость в сочетании с целенаправленной кампанией по глорификации Голодомора заставила спохватиться и начать крутиться и российскую сторону: архивы стали дружно рассекречивать профильные документы, и публикации не заставили себя ждать. Так, Виктор Кондрашин выпустил в 2008 году в издательстве РОССПЭН книгу «Голод в СССР 1932–1933 годов: Трагедия советской деревни». 18 ноября 2008 года (за 10 дней до отмечания Голодомора в Киеве) в Москве открылись выставка новых документов и конференция на тему Голода, а в 2009 году вышел сборник, составленный из 185 факсимиле избранных российских документов о голоде в СССР[98]. Одновременно Росархив выпустил и компакт-диск, далеко не тождественный книге. Диск – англоязычный – как бы на экспорт: тут и карты административно-территориального деления СССР и его Европейской части (на 1928 год), и заметки «От переводчика» и «От составителей», а также вводная статья В.В. Кондрашина. Разнятся не только количество (107 документов) и состав документов, но и их структура[99]. В том же 2009 году в издательстве «Собрание» вышла книга Н.И. Ивницкого «Голод 1932–1933 годов в СССР: Украина, Казахстан, Северный Кавказ, Поволжье, Центрально-Черноземная область, Западная Сибирь». Наконец, в 2011–2013 гг. в фонде «Демократия» вышло фундаментальное трехтомное собрание документов «Голод в СССР. 1929–1934» под редакцией В. Кондрашина, Е. Тюриной и др.

Опубликованные документы дружно подтверждают: в 1931–1933 годах в СССР действительно был голод, причина его – в коллективизации и в экспорте лучшего зерна в видах закупки оборудования для индустриализации Союза. И самое главное – в основе бесчеловечной политики, приведшей к голоду, не лежали ни этнические (украинцы), ни региональные (Украина) признаки. Это была трагедия, но не какого-то одного народа СССР, а всех, кто жил тогда в СССР.

Уже в документах за 1930 год, например, встречаются свидетельства о голоде в Туркмении, Дагестане (Рутульский район) и Казахстане, причем всплывает тема и так называемой «укочевки», то есть ухода из СССР со скотом и семьями за границу (из Туркмении – в Персию, из Казахстана в Китай). Кстати, классический гэпэушный термин: «укочевка» – это наподобие эмиграции, а то что наподобие внутренней миграции называется иначе: «откочевка»!