Стоит перед ней чёрт рогатый. Весь в шерсти да с копытами. Хотел было в Олесю вцепиться, да мать Колина тут как тут – остатками воды-то и плесканула в его морду. Отскочил чёрт, как ошпаренный, зарычал да в трубу дымоходную и вылетел. Упала Олеся без чувств.

Сколько времени прошло, неведомо. Очнулась она в своей избе, а рядом матушка сидит заплаканная. Через пару дней лучше себя чувствовать стала, а через три уже к матери Николая пошла. Весь день прорыдали: сперва от горя, Коленьку оплакивая, а потом от радости, что успели Олесю из лап нечистого вырвать.

А книгу ту Олеся в печи сожгла, чтоб ненароком ещё кому на глаза не попалась.

Бежал маленький Санька, что было сил. Так хотелось раньше папки домой принести целую корзинку грибов и вручить её матери!

Пусть маманька гордится – вон Санька какой хозяйственный! Мамка порадуется.

Отец Саньку в лес часто брал. Про грибы рассказывал. Охоте не обучал пока, – к лесу приучал. Сашка папаньку очень любил. Строгий, но справедливый, настоящий хозяин в доме. Отец, хоть и держал Саньку в ежовых рукавицах, но злым не был, поблажки делал.

Мальчонка лес хорошо знал. Не один раз вдоль и поперёк с отцом хаживал.

Вот и сейчас, скрывшись от зоркого взгляда родителя, он нёсся вперёд к дому, зная, что нагоняй ему не устроят. И, когда до края леса оставалось совсем немного, Саня остановился и прислушался.

Среди летнего ветерка и птичьего гомона он услышал какой-то писк. Скулил щенок.

Поставив корзинку на землю, мальчик пошёл в сторону звука. Идти пришлось недолго. Под разлапистой ёлкой застрял в капкане маленький волчонок.

Чёрный, как смоль, комок трясся всем телом и крутился, пытаясь освободиться из ловушки. Передняя лапа была вся в крови. Увидев человека, волчонок уставился на него своими ярко-бирюзовыми глазами.

«Надо же, какие глаза, – подумал Санька. – Как самоцветы горят!»

Осторожно пробравшись под дерево, мальчик присел на корточки совсем рядом.

Волчонок, словно почувствовав, что перед ним ребёнок, перестал трястись и жалобно заскулил.

Сжалось маленькое сердечко Сашки, когда он увидел, как заплакал волчонок. Подойдя совсем близко, он, что есть силы, потянул за железки капкана в разные стороны. Но что мог сделать ребёнок?

Когда Санька понял, что силёнок у него не хватит, он вдруг произнёс, обращаясь к волчонку:

– Подожди! Я тятьку крикну, он поможет нам. И с этими словами мальчонка бросился прочь в лес.

– Папка, папка, – заверещал он, едва завидев за деревьями отца. – Там капкан, там кутёнок, он плачет, помоги, папка!

– Какой ещё кутёнок? – спросил отец, сдвинув брови.

– Обычный, – продолжал Сашка. – Ему очень больно.

Ускорив шаг, отец устремился за сыном. Подойдя к месту, где волчонок сидел в капкане и увидев его, отец нахмурился ещё больше.

– Кутёнок? – строго спросил отец. – Отойди, Саша, -сказал он и снял с плеча ружьё, которое всегда брал с собой в лес на случай, если придётся отбиться от хищника или подстрелить птицу к ужину.

Смекнув, что отец хочет пристрелить волчонка, Сашка вдруг заревел.

– Тятька, тятька, не стреляй волчонка. Он маленький совсем, он не злой.

– Отойди, Саша. Это он сейчас не злой, а вырастет – много зла от него будет.

– Не надо, тятька, не убивай, – ревел Санька и, будто не понимая всей опасности, бросился под ёлку и прикрыл собой зверька.

– Не стреляй, папка, миленький, он не злой, – твердил мальчонка и заливался рыданиями.

Громко вздохнув, отец опустил ружьё и полез под ёлку. Сильные мужские руки вмиг разжали стальные клыки капкана.

Освобождённый волчонок на трёх лапах, держа переднюю пораненную на весу, пятился от людей.