Некоторые из этих трудностей, вероятно, неизбежны в любой теории, серьезно относящейся к проблеме прав. Однако вероятно, что отмеченная Сеном относительность оценки в зависимости от позиции оценивающего в области государственной политики будет играть меньшую роль, чем в области личной морали, поскольку в первом случае цель будет состоять в оценке правовых систем, по возможности с безличной точки зрения. По этой причине во многих случаях адекватным окажется либо инструментальное рассмотрение прав, либо интеграция их защиты в качестве внутренней ценности в консеквенциалистскую схему моральной оценки, нейтральную по отношению к оценивающему.

Равенство. В последнее время ведутся энергичные дебаты относительно концепций равенства, которые в общих чертах соответствуют проблематике различий между основанными на предпочтениях и более объективными концепциями благосостояния, описанными выше. Концепции благосостояния, основанной на предпочтениях, соответствуют концепции равенства благосостояния, а более объективным взглядам – концепция (или группа концепций) равенства ресурсов (возможностей).[289] Это соответствие весьма приблизительно, поскольку благосостояние не следует идентифицировать с удовлетворением предпочтений, а ресурсы могут быть представлены не как элемент более объективного понятия благосостояния, а как сырые материалы, с помощью которых индивиды достигают того или иного уровня благосостояния.[290]

Несмотря на эти нюансы, на интуитивном уровне контраст между равенством благосостояния и равенством ресурсов достаточно ясен.[291] Согласно взглядам, опирающимся на благосостояние, в моральной оценке реальное значение в конечном счете имеют уровни благосостояния (обычно понимаемого как удовлетворение предпочтений), и, следовательно, коль скоро речь идет о равенстве, задача должна заключаться в выравнивании благосостояния. Согласно взглядам, основывающимся на ресурсах, достигаемые людьми уровни благосостояния зависят от личного выбора и характеристик, не связанных с социальной политикой или общественной моральной оценкой. Надлежащей заботой эгалитариста должно быть не благосостояние, а ресурсы, которыми располагают люди, преследующие собственные цели, какими бы они ни были.[292] «Ресурсный эгалитаризм» обращается к тем же интуитивным аргументам, что и довольно нечеткая идея равных возможностей.[293] Поскольку эгалитаристы, проповедующие равенство ресурсов и благосостояния, могут придерживаться различных теорий благосостояния, в этих дебатах возможно наличие множества позиций.

Одной из причин этих сложностей является потребность анализировать как внешние, так и внутренние ресурсы. Равное распределение ресурсов, таких как, например, рис или тракторы, может быть достигнуто путем равного деления товаров. Получаемое в результате распределение, как правило, не будет эффективным, однако такое равное деление может стать отправной точкой для конкурентного обмена, ведущего к сохранению равенства в ресурсах. Фактически, когда все ресурсы являются внешними и отчуждаемыми, можно показать, что конкурентное равновесие, получаемое таким путем, будет как Парето-оптимальным, так и «свободным от зависти» в том смысле, что никто не предпочтет чужой набор товаров своему. Хэл Вариан назвал свободный от зависти Парето-оптимум «честным» и доказывал этическую привлекательность такой концепции справедливости.[294] Важным стимулом к изучению свободного от зависти распределения ресурсов послужила очевидная способность такого честного распределения обеспечить норму [правовой] справедливости (equity), не связанную с межличностными сравнениями благосостояния.