– Как по мне, здесь ничего удивительного, – заметила Анджеллина, перемешивая сахар в чашке. Она сделала несколько глотков. – Красиво, но я бы ни за что не решила, что здесь проводятся какие-то дикие опыты.

– Нам не зря показали только первый этаж. Все самое интересное на других уровнях. – Саша отставил нетронутый кофе и встал. – Пойду помою руки.

Анджеллина проводила его взглядом до самых дверей уборной, когда вернулся их гид.

– А Его Высочество?

– Сейчас вернется.

Но прошло пять минут, десять, пятнадцать, а принца все не было. Гид прошел в уборную, чтобы найти его, а вернулся один с побелевшим от страха лицом. Он бросился щупать карманы халата и застыл в ужасе.

– Что случилось? – поинтересовалась принцесса.

– Кто-то украл мою карту. И принца нет в уборной.

Анджеллина сдвинула брови, расценивая его слова как неприкрытое обвинение друга в краже. Ей не хватало смелости признать, что он действительно мог это сделать.

Еще на входе в кофейню Саша заприметил рядом дверь в уборную, попасть в которую можно было как со стороны лобби, так и со стороны кофейни. Два входа, через которые можно зайти. И выйти тоже.

Он впервые так нагло воспользовался высоким положением: разве станет гид обвинять принца в краже? И разве поднимет охрану, чтобы его найти? Анджеллина права. Он перенес столько унижений, став Марголисом, что имеет полное право хоть иногда пользоваться положением и связями семейства.

Саша незаметно выхватил карту из кармана так удачно оставленного гидом халата, вышел в лобби через уборную и спустился в лифте на минус первый этаж. В отличие от верхних этажей, где каждый уровень был как на ладони и почти все кабинеты огорожены прозрачными либо матовыми стеклами, нижний напоминал пустой забетонированный лабиринт со множеством вшитых в стены железных дверей.

Он нашел нужную лабораторию и приложил карту к сенсорной панели.

Дверь с приятным шипением отошла в стену.

Свет вкрученных в потолок ламп включился моментально, освещая компьютеры вдоль стен, зловещие инструменты, разложенные на металлических столах, и доску у дальней стены с закрепленными на ней частями тела.

Тело Саши обдало холодом, и он невольно качнулся назад.

Она была похожа на прекрасную бабочку, расчлененную и пришпиленную булавками.

Руки и ноги разобрали в местах сгибов локтей, колен и запястий, шею отделили от туловища и повисшей головы, вскрыли и полностью выпотрошили брюхо. Черные шарниры лежали в отдельной коробке рядом. Органов не было ни в коробках, ни на столе.

Украдкой, словно боялся разбудить, он подошел к ней и взглянул ей в лицо снизу вверх. Ее ресницы задрожали от тяжелого дыхания. Подрагивающей рукой он коснулся ее затвердевшей от холода щеки. Выражение лица не изменилось с тех пор, как она испустила дух, только уголки рта были опущены.

– Что они сделали с тобой?

– Ничего, что должно вызывать такой драматизм.

В кабинет зашла Эмилия.

– Вас уже заждались.

– Я хочу забрать ее. – В глазах принца прорезалась жесткость. – А точнее то, что от нее осталось.

– Простите?

– Вы меня слышали, – отчеканил он.

– Боюсь, что это невозможно. Мы еще не закончили исследования. – Она подошла ближе и взглянула на Анко. – Вы уже не вернете ее, не почините. Хотите похоронить? Это рискованно. Сжечь? Она принесет больше пользы в таком виде. Одни ее органы чего стоят. Вы просто гений. Но уверены, что хотите ворошить прошлое?

В глубине души Саша признавал, что Эмилия права. Он устал думать об Анко, устал винить себя за ее гибель и убеждать, что обязан поступить с ее телом по-человечески и предать земле.