Спустя полвека после образования США и начала фактических контактов между представителями двух государств – Соединенных Штатов Америки и Великой Цинской империи – американцы на самом высоком в стране уровне осмысления ситуации на международной арене во взаимоотношениях с китайцами уже пришли к четкой оценке того, с чем и с кем приходится иметь дело.

Они увидели, что то, что понимается под термином «цивилизация, состояние или статус цивилизации», и то, что понимается под термином «общественный прогресс, социальный прогресс», если применить критерии оценки всего этого к китайцам, к состоянию дел в Китае, то окажется, что и то, и другое никогда в истории еще нигде не преувеличивалось настолько, насколько это происходит в отношении Китая и китайцев.

Это означало, что и сами китайцы, исходя из своих традиционных воззрений и желания навязывать иностранцам свое представление о себе; и иностранцы, в том числе американцы, по разным причинам стремившиеся раздуть свое собственное значение как «единственных или первых знатоков Китая»; и мнение о Китае и китайцах создавали ложное представление о китайцах в остальном мире.

Это представление складывалось из двух частей.

Во-первых, создавалось чрезвычайно преувеличенное представление о китайской цивилизации. Она фактически не сопоставлялась по объективным критериям с иными цивилизациями, а намеренно выдвигалась на место «самой главной, самой древней, единственно совершенной» цивилизации. Это в значительной степени проистекало из стремления китайцев и их восторженных иностранных поклонников утверждать центральное и главное, руководящее положение китайцев, их государства на мировой арене.

Именно это и в настоящее время проявляется в политике руководителей КПК – КНР во втором десятилетии XXI века. Именно об этом идет, по сути дела, речь сегодня, когда руководители КПК – КНР выдвигают лозунг: «Великое возрождение великой нации Китая». Под «возрождением» здесь имеется в виду возрождение прежде всего в сознании людей в Китае и в окружающем его «остальном мире» упомянутого в высочайшей степени преувеличенного представления о цивилизации Китая и о социальном прогрессе в Китае; более того, о способности китайцев управлять делами земного шара.

Во-вторых, чрезвычайно преувеличивалось представление о степени социального прогресса в Китае. Более того, создавалось абсолютно извращенное представление и о самом прогрессе, и о том, как обстояли дела в Китае. Американцы в особенности придавали при этом значение тому, что некоторым из них показалась демократичной организация управления делами на уровне муниципальных образований, первичных ячеек общества. При этом и сами китайцы раздували то, что считали необходимым, и американцы, фактически услужливо выполнявшие желания китайцев, создавали искаженное представление о том, что на самом деле было воплощением на практике конфуцианского правила: младший должен подчиняться старшему, в семье должен быть хозяин, государство должно управляться на основе принципа самовластия.

Отсюда и берет начало, в том числе и в настоящее время, навязываемое «остальному человечеству» утверждение о разумности, приемлемости и эффективности принципов и положений конфуцианства, выдвигая на первый план его гуманизм и оставляя в забвении его намерение утверждать принцип самовластия и внутри Китая, и на мировой арене применительно к положению Китая среди остальных наций на Земле.

Американцы также уже тогда пришли к выводу о том, что администрирование в области дел, касающихся общества в стране, и система законов в стране – все это всего лишь маски, скрывающие несправедливость и подавление, позорящие страну.