Зденек был типичным пацаном из польского приграничья. Типичным – в смысле отсутствия всяческого уважения к закону. Его отец был еще на свободе, дядя уже разматывал двенадцатилетний срок на каторге на Дальнем Востоке, брат служил в армии летчиком. Среди контрабандистов профессия эта была зело почетной, с ней можно было за ночь заработать столько, сколько честный человек зарабатывает за неделю. Знай себе – летай на мотодельтаплане через границу да перевози спирт. А некоторые, кто побогаче, покупали самолет, он мог взять целую тонну – за месяц окупалось. Русские патрулировали границу – но они не имели права стрелять в воздухе, они могли лишь принудить к посадке и только тогда, обнаружив спирт, арестовать за контрабанду. Ну и скажите – много ли можно наловить таких вот «ночных сов», скользящих над пограничной зоной в полной тишине и на скорости автомобиля – шестьдесят-восемьдесят в час. Немного...

С самого детства Зденек обретался в среде контрабандистов. Его семья жила в достатке, в кирпичном доме о двух этажах и с большим подвалом – там часто хранился спирт. Отец со старшим братом работали по ночам, а днем приходили отсыпаться. Отоспавшись, после полудня в их доме часто собирались другие контрабандисты, пили палинку и ракию (контрабандная, настоящая, лучше, чем бадяжная водка), хвастались друг перед другом фартом, удалью, хитростью. Вспоминали, как ловко уходили от казаков и таможенников, договаривались о лихих делах на будущее. Тут же, у взрослого стола вертелись и пацаны – взрослые им казались этакими рыцарями, смело воюющими с проклятыми русскими оккупантами.

В школе Зденек учился слабо, хватал больше по верхам – хотя малым был сообразительным, и учитель математики это признавал. Но здесь мало кто налегал на учебу – чем выполнять домашние задания, пацанва шлялась по лесу, по окрестностям, высматривая таможенников и казаков. В шесть лет у него появился собственный сотовый телефон, батя подарил. В восемь – попавшиеся ему в лесу казаки отняли телефон и, раздосадованные срывом засадных действий, дали ему пенделя, но он добежал до дома и предупредил остальных, что в лесу враги. На сей раз телефон ему купил не отец, а контрабандист, которого все звали Маршал – кличка такая, заменившая ему имя, самый крутой контрабандист окрестностей, глава этого преступного сообщества в районе. Теперь и Маршал разматывал на северах свои пятнадцать лет – но Зденеку на это было наплевать. Это была игра, и в ней иногда проигрывали.

Сейчас Зденек залег на опушке леса – он наблюдал за посадочной площадкой. Посадочной площадкой это можно было назвать лишь с усмешкой – ровный отрезок дороги, утоптанный, вручную выровненный. Но контрабандистам хватало и такого. Этой ночью они с батей ждали с той стороны «пчелку» – самолет, словно специально созданный для контрабандных операций и выпускающийся недалеко от Варшавы. Легкий и дешевый моноплан, приводимый в действие форсированным автомобильным движком и питающийся не керосином, а автомобильным бензином, с фюзеляжем квадратного сечения, очень удобным для того, чтобы грузить туда квадратные бочки-емкости на пятьдесят литров спирта каждая. Он предназначался для опыления полей, но идеально подходил для контрабанды, и десятки таких «пчелок» сновали туда-сюда через границу. Контрабандисты только перекрашивали их в черный цвет и добавляли радар, чтобы отслеживать русские «Аисты» – самолеты погранслужбы – и беспилотники, сторожащие границу. Для того чтобы взлететь, ему хватало всего ста двадцати метров полосы, но даже это расстояние можно было сократить. Всего-то – крюк на хвосте, ствол дерева, петля. В определенный момент, когда двигатель достигает нужных оборотов, петлю распускают, и самолет, как бы рывком, начинает разгоняться. Конечно, он может и скапотировать, но это уже от пана летака зависит, летать уметь надо.