Чужака охотно поприветствовали, но приглашать за свой стол не торопились. Такой до неприличия радостный тип мог оказаться и ночеградским мошеником, торговцем шушунами.

Получив ароматную дымящуюся тарелку легендарной ухи, избавляющей от усталости, душевных ран и некоторых проклятий, Штиллер выбрал угловой стол с самым лучшим обзором. И предоставил желудку право знакомиться с чудесами столицы, пока ноги отдыхали под лавкой на брошенном кем-то мешке.

– Что, мастер-ключник, всё Приводье объехал? – Ребекка, невидимая хозяйка, положила рядом с тарелкой ломоть свежего, тёплого хлеба. Рен кивнул, выражая восхищение повару, с опасной для жизни скоростью прихлёбывая суп.

– Так уж не торопись, на вторую тарелку у тебя ни плотвы в кармане, ни места в животе не хватит, – и прохладная призрачная рука похлопала гостя по плечу. Он вздрогнул, как дурак, и решил, что обидел трактирщицу. Но Ребекка только хмыкнула покровительственно и отошла, сразу забыв о госте.

В «Рыбу», ослепляя золотыми жилетками и самоцветами на сапогах, ввалилась толпа гномов-ювелиров из Города Ночь. Те были, несомненно, старыми знакомыми хозяев и сразу отправились в погреб выбирать вино. На жаровню метнулась вырезка медвервольфа.

Ларс всё это время сидел напротив одной гостьи, как бы невзначай загораживая её от входящих. Рен заметил: на пороге время от времени появлялись посетители, вытягивали шеи, толкали друг друга в бока, мотали головами и даже стряхивали пыль с рукавов, что вроде бы должно усмирять мелких бесов. И удалялись, тихонько притворив дверь.

Штиллер ел и пялился на гостью, виновницу всеобщего смятения. Ему вначале подумалось, что они встречались. Но этого, конечно, никак быть не могло.

Судя по вычурному наряду, модной змеиной коже в светлых волосах, дорогим перстням и редкой старомирской внешности без примеси нелюдской крови, дама принадлежала семье Островитян. Да что там, могла быть даже королевой инкогнито, будь его величество женат. Рен, потомственный ключник, ни с кем подобным дел не имел – пока, во-всяком случае. Он ещё сменит замки на Треугольной Площади и в каждой столичной гильдии! Тем не менее что-то в высокомерном, напряжённом лице женщины казалось знакомым и даже родным. Её хотелось обнять, как двоюродную тётку Агниссу. Вдруг гостья выглянула из-за сгорбленной спины трактирщика и подмигнула ему.

– Хей! – позвал насмешливый голос. – Иди сюда, молодой мастер. Погадаю!

– Оставь, Фенна, – услышал Рен мрачный, почти угрожающий ответ хозяина «Рыбы». – Паренёк – явно не тот, кто тебе нужен.

– Ларс, Ла-а-арс!.. – в пронзительном голосе гостьи зазвучали гнусные, непристойные интонации портовой гадалки, торгующейся с рыбаками о пророчестве на ночь. – Он может явиться кем угодно. Чем угодно. Он может дюжину дней спать у тебя под лавкой и таскать корки со стола, пока я не замечу.

«Мешок» резко шевельнулся под ногой ключника, так что тот чуть ложку не упустил. Рен аккуратно убрал ногу и ждал удобного момента, чтобы заглянуть под стол.

– Да, да, Фенна, мы, персонал, в неописуемом восторге от твоего дара ясно видеть остатки вчерашнего обеда в кишках! – проворчала невидимая Ребекка, грохнув перед пророчицей пузатой бутылкой вина и блюдом с сыром. Дама и бровью не повела. – А вот гостям не слишком по душе такая проницательность. Ты, считай, заведение на целую дневную выручку наказала: сегодня сюда никто носу не сунет. И завтра, если я что-нибудь понимаю в ленаигелских выпивохах. Народ надеялся, что тебя лет триста назад парализовало, оттого и новых пророчеств не слыхать! А ты тут, здоровёхонька, такая радость.