– За такое не выговор полагается, а срок.

Тут Николай намеренно утрировал, ему было интересно посмотреть, как отреагирует Азарский. Капитан не сорвался, он держался за собственное упрямство, как за броню:

– Увольнять хороших оперов я за такое не буду, но, опять же – больше это не повторится.

– Токарева мертва. Вы все еще считаете ее мошенницей?

– Не считаю. Я знаю девок, которые так зарабатывают – и знаю, что к таким прыжкам они не склонны. Но я не верю, что ее изнасиловали. Не было доказательств, даже намеков на доказательства не было! Я думаю, что она была сумасшедшей. И ее мамаше, вместо того, чтобы под нас копать, следовало бы показать свою деточку врачам. А теперь что уже на нас все перекидывать?

– Действительно…

Николай услышал все, что хотел. Оправдывать действия полиции он не собирался, но видел, что как минимум руководство куплено не было. Азарский верил своим словам, он не пытался юлить. Он не жалел Настю, но относился к ней с искренним заблуждением. Нет, никакое это было не спонтанное изнасилование красивой женщины, а отработанное преступление…

А значит, то, чем занимается Николай сейчас, выходит за границы истории погибших сестер Токаревых. Люди, которые сотворили это с Настей, не просто остались безнаказанными. Они получили подтверждение того, что могут делать что угодно, и по своей воле уже не остановятся.

Валентина Шевис была больна. Только в ее случае речь шла не о состоянии, а о полноценной деятельности.

Даже Матвей понял это не сразу: женщина и правда была скрытной, когда речь заходила о ее проблемах, легко она делилась только радостью. Он и вовсе мог упустить подвох, как все остальные, если бы не знал, что представляет собой болезнь Хашимото. Повезло ему и в том, что Шевисы, как и многие люди старшего возраста, слабо разбирались в современных технологиях. Пользователями они были уверенными, а вот когда речь заходила об установке и настройке оборудования, тут же задействовали Максима.

Максим же изначально появился в их круге общения для работы над сайтом, за это ему платили. Но он, как и многие, не мог отказать, когда его о чем-то вежливо просила ровесница его матери. Жил бы подальше, получил бы достойную причину хотя бы иногда говорить «Нет». Но Максим обитал по соседству, так они и познакомились когда-то с Валентиной и Анатолием. Бодрые пенсионеры рассказали ему о бизнес-планах, программист, и раньше работавший на фрилансе, согласился помочь.

Благодаря этому теперь у Максима сохранились все логины и пароли от электронной почты, мессенджеров и облачных хранилищ, которыми пользовались погибшие. Правда, делиться всем этим с каким-то непонятным типом Максим, угрюмый и замкнутый, не хотел. Тут снова пригодилась Лина: она убедила программиста, что на наследство ее родителей незнакомец не покушается.

Тогда Максим расслабился, заулыбался, но чувствовалось, что на роль души компании он не претендует никогда и нигде. Молодой мужчина отлично разбирался в машинах, с людьми установить контакт ему было чуть сложнее. Матвей мгновенно определил: программисту очень хочется создать благоприятное впечатление, он просто не знает, как это сделать. Причем Максима не особо-то интересовало мнение профайлера, скорее, это была цель по умолчанию – нравиться людям. То, что дается труднее всего, и манит порой больше.

– Насколько хорошо вы были знакомы? – уточнил Матвей, наблюдая, как Максим раскладывает на столе устройства, принадлежавшие погибшим.

Программист прекрасно знал, что где хранится, он явно часто бывал в доме. Да он и не собирался отрицать это: