Мне пришлось подавать в суд, заседания превратились в фарс и театр одного актера, где Иван с фальшивыми слезами на глазах рассказывал, как он меня любит и не хочет терять. Неизвестно, сколько бы еще длился весь этот цирк, но тут выяснилось, что зазноба моего благоверного беременна. Иван резко сделал стойку на образование новой ячейки общества, а потому сразу же подписал документы о разводе, освободив нас обоих одним росчерком пера.

С тех пор прошел почти месяц моей счастливой несемейной жизни. Тогда, на радостях, я быстро собрала первые попавшиеся вещи и убралась из дома, бывшего для меня семейным очагом весьма условно. Второпях забыла диски и флешки со своими наработками, а теперь вот придется за ними ехать. Увы, без этого никак.

Вздохнув, забираю сумку со своими конспектами, закрываю класс и тут же с размаху влетаю во что-то твердое. После яркого кабинета в коридоре темновато, и я не сразу понимаю, во что я могла так врезаться. От столкновения у меня из рук выпадает сумка, тетради, словно птицы, разлетаются по полу, а карандаши и ручки так и норовят закатиться в самый дальний угол.

- Да, что ж такое! – возмущенно выдыхаю я, наконец сообразив, что чьи-то наглые мужские руки весьма смело держат меня чуть ниже талии и совершенно не спешат отпускать.

- Я прошу прощения – баритон, густой и терпкий, как хорошее вино, звучит где-то в районе моей гульки из волос, вынуждая меня запрокинуть голову и посмотреть на обладателя столь магнетического голоса.

Мои голубые глаза встречаются с его карими. Ваууу, какой красавчик!

Будь я дамой послабее, пустила бы сладострастные слюни на его белоснежную рубашку, но я – девушка крепкой психической конституции, с младых ногтей взращенная дедулей-полковником, а потому не склонная к сантиментам. Поэтому, слегка отодвигаюсь и каааак рявкну:

- Руки по швам. Смииирррно!

Красавчик моментально опускает руки и вытягивается в струнку, глядя на меня в высшей степени изумленно.

Вот сколько раз применяла этот фокус, всегда действует безотказно. Не знаю в чем тут фишка, возможно, в каких-то мужских генах или памяти, но все, как один, замирают с вытянутыми по швам руками.

Не спеша подбираю выпавшие листы бумаги и тетради, собираю закатившиеся писчие принадлежности. Потом поднимаю голову и строго спрашиваю у красавчика:

- А вы, собственно, к кому? Вы чей-то родитель? Ребенок в каком классе учится? Как вас пропустили на входе?

Под градом вопросов, мужик начинает пятиться назад, нервно поглядывая на выход, но отвечать не торопится, а это подозрительно. Я спокойненько вешаю сумку на плечо и продолжаю напирать вопросами.

- Пойдемте, я вас провожу к директору? Ему расскажите, к кому вы пришли, а то мне уже нужно уходить.

И тут происходит нечто странное. Ремешок сумки почему-то соскальзывает с моего плеча, а тетради, повинуясь силе притяжения, снова устремляются на пол. Я буквально на долю секунды отвожу взгляд от красавчика, а когда поднимаю глаза обратно, то просто обалдеваю. Коридор пуст! Можно было бы подумать, что мужчина мне привиделся, но я отлично слышу разлитый в воздухе парфюм загадочного красавчика, что-то пряное, с оттенками лимона и чего-то терпкого.

Оглядываюсь, повесив сумку обратно на плече, прохожусь дальше по коридору. Никого! Ничего себе, спортсмен! Иду на выход мимо охранника, спрашиваю, не проходил ли тут мужчина только что? Получаю недоуменный взгляд и отрицательный ответ. Описываю охраннику красавчика и прошу обратить внимание на подозрительных субъектов. И наконец, выхожу из здания школы.