Ромео остановился передо мной, глянул как-то странно, потом подал голос:

— Э-э-э… Моя уважаемая жена, тебе платье не жмёт?

— Да вроде нет, — я отвлечённо пожала плечами, лаская взглядом впадинки на его плечах — такие эстетически совершенные, хоть плачь от умиления.

— А причёска не колет нигде? — терпеливо продолжил он, и до меня дошло. Ромео желает получить доступ к телу юной жены-девственницы! А командовать или срывать свадебные одежды после «шам-шама» ему слегка влом.

Моя милая улыбка дала ему робкую надежду на мирное соглашение между двумя отдельно взятыми супругами. Бросив пиджак с рубашкой на широкий и низкий диванчик, Ромео подсел ко мне, взял мою руку в ладони:

— Может быть, тебе всё же нужна помощь?

— Не отказалась бы, — ответила я, вдыхая запах его одеколона. Какие знакомые нотки… Сладкое яблоко, корица, скошенная трава… Зажмурившись от удовольствия, я не сразу поняла, что его пальцы отправились в путешествие по моему обнажённому плечу к шее, зарылись в волосы, потянув, откинули голову назад… Распахнула ресницы и увидела его лицо совсем близко.

Кажется, в женских романах принято писать: поцелуй обжёг мои губы. Каюсь, не читала, точно не скажу. Так вот, неправда это. Ничего не обжигало, не касалось нежно и невесомо, никакой живой язык не изучал мою влажную пещерку (чё?), не завладевал моим ртом… Просто Ромео поцеловал меня — аккуратно, но настойчиво, и его губы были холодящими от мяты. Наверное, «Дирол» жевал в туалете… Я чувствовала себя словно отстранённой, словно наблюдала за всем со стороны. Двинуться не могла. Как будто на меня наложили заклинание «замри» — не больно, просто ни один мускул не слушается… В груди само собой стучало сердце, лёгкие раздувались и сдувались, а я только сидела, откинувшись на сильную руку Ромео, и дрожала. В голове крутилось только одно: будет больно, больно, не хочу, чтобы было больно…

Я совершенно не поняла, как он освободил меня от платья, как распустил заколотые в завитки и локоны волосы, как быстро, одной рукой, расстегнул застёжку на лифчике. Очнулась уже тогда, когда его ладони легли на мои груди, сжали легонько, словно сожалея, какие они маленькие… Я лежала на покрывале, окружённая розовыми лепестками, которые прилипли к спине и плечам, холодили голую попу. Дёрнувшись, я попыталась отползти от Ромео, который не понял моего порыва и потянулся за мной:

— Ну, куда же ты, рыжая? Рыженькая моя лисичка… Подожди…

— А… шампанское есть? — наугад ляпнула я, сжимая коленки, обтянутые светлыми чулками.

— Шампанское… А, ну да, — пробормотал Хортов, неохотно сползая с кровати.

Пока он возился с бутылкой, осторожно скручивая пробку, пока матерился, разливая вспенившуюся шипучку в два бокала, пока сушил их бумажными салфетками, я быстренько закопалась в одеяло, как большой хомяк, обняла колени руками и съёжилась, насколько это было возможно. Дьявол, мне совсем не хочется заниматься с ним любовью! Может, удастся отсрочить неизбежное? Может, вообще сбежать?

Великий Шабаш, о чём я думаю, спросила себя, глядя на приближавшегося с бокалами мужа. Он мне всё-таки муж, куда бежать, от чего? Знала, на что шла, Юленька, даже уговаривать долго не пришлось. Ради мира во всём мире, тьфу, между кланами! Так что расслабься и получи удовольствие, в конце концов, Хортов не урод, не старый хрен, насиловать и бить не собирается… Вроде бы…

— Ну что, за свадьбу? Или сначала за знакомство?

— По-моему, тут можно за всё сразу пить, — пробормотала я, стараясь успокоить отбивающие чечётку зубы. Да что такое, в самом деле? Блин, Велизарова, ты же ведьма! Возьми себя в руки, дьявол тебя побери!