Затем пришли парикмахер и визажист. Оба парни лет по двадцать пять – тридцать. Они колдовали надо мной с час, а после я даже не взглянула в зеркало. Было плевать, как я выгляжу.

Затем меня провели в машину, где уже ждал Голубоглазов.

Охранник открыл передо мной дверь, я присела, и инстинктивно отодвинулась от оборотня настолько, насколько это позволяла длина сиденья. Всей кожей я чувствовала нежелание быть рядом с ним, страх того, что он ко мне прикоснется. А может, и что похуже.

У меня никогда не было клаустрофобии, но закрытый салон автомобиля с перегородкой, отделяющей нас от водителя, пугал. Вызывал чуть ли не панические приступы. Я раз за разом корила себя за то, что пошла на это. Надо было искать другой выход. Но какой – не знала ни тогда, ни сейчас.

Оборотень разглядывал какие-то графики на экране планшета и будто не замечал меня.

Машина тронулась и её просторный салон для меня словно сузился. Казалось, будто сам воздух сгущается в стремлении меня раздавить.

Голубоглазов отложил свой планшет, подвинулся ко мне, я инстинктивно вдавилась в дверь.

- Я не кусаюсь, -  монотонно сказал он, положил руку мне на колено, начал его массировать. От его прикосновений по коже побежали мурашки.

- Может, - едва слышно проговорила я, боясь двинуться, - обойдемся без этого?

- Пункт восьмой договора, подпункт пятый. Ты должна изображать чувства ко мне всякий раз, когда мы вместе, - процитировал Голубоглазов.

- Но сейчас на нас никто не смотрит…

- А там ничего и не написано насчет зрителей, - он усмехнулся и продолжил массировать мое колено.

Бляха-муха! Надо было внимательнее все это читать. Искать подвохи…

Я старалась не смотреть. Пялилась в окно, где вечерний город зажигал огни вывесок, а суетливые люди спешили с работы по домам.

Вот же гад!

Но я найду способ с ним расквитаться. Обязательно найду.

Он подвинулся ближе ко мне, забрался рукой в вырез платья. Я как могла сдерживала себя чтобы не наброситься на него или не выброситься из машины на ходу. Сжала пальцы в кулаки настолько, что они начали неметь.

- Расслабься, - сказал он.

Я не могла. Даже при желании. Каждая клеточка тела трансформировалась в камень и всячески сопротивлялась его прикосновениям.

- Знаешь, что хорошо в оборотнях? – Голубоглазов посмотрел на меня.

- Понятия не имею.

- Плохих в постели оборотней не существует. Не знаю, почему так происходит, но мы инстинктивно умеем приносить удовольствие. Чего-чего, а этого у нас не отнять.

И что, он предлагает расслабиться и дать себя трахнуть после того, как шантажом и унижениями заставил меня подписать тот треклятый документ? Кем он себя считает?

- А еще мы всегда добиваемся чего хотим, - добавил он.

Это я уже поняла. И при этом не брезгуя никакими методами. Так и хотелось произнести ему в лицо, но не знаю почему, я промолчала.

- Куда вы меня везете? - спросила я, желая отвлечь оборотня от неуемного желания забираться под мое платье все дальше и дальше.

- Во-первых, прекрати выкать. Я ведь твой муж. А во-вторых, мой знакомый организовывает прием. Подумал, что это неплохая возможность показать тебя публике, - не убирая руку, ответил он. – Главное – не общайся с журналистами. Они точно там будут и не упустят возможности задать тебе пару вопросов.

Его рука поднималась все выше и выше. Еще немного – и она коснется моих трусиков. Блин!

- И по какому случаю прием? – спросила я, положив руки так, чтобы преградить путь пальцам оборотня.

- Сам не знаю. Убери руки.

- Не хочу, - коротко ответила я.

- Убери руки, - медленно повторил он. Его слова звучали как приказ, транслирующийся прямиком в мой мозг.