«Этот ребенок играет с… – Ему пришлось присесть, чтобы перевести дыхание. – У девочки в руках подсвечник начала девятнадцатого века».

«Пожалуй, он даже более древний, – спокойно проговорила тетя Адди. – Семья Кингсли поселилась на Нантакете задолго до того, как был построен этот дом, и я уверена, они еще пользовались свечами».

С лица директора не сходила бледность.

«Нельзя позволять девочке играть с этими вещами. Она…»

Тетя Адди добродушно улыбнулась в ответ.

– Где вы жили? – спросила Аликс, поставив на стол два бокала с напитками.

– Что? Ах, извините, я задумался. Мы с матерью жили в Мадакете, на побережье.

– Простите, что сую нос не в свое дело, но почему вы выросли не в Кингсли-Хаусе?

Джаред коротко рассмеялся.

– В юности тетя Адди застала мужчину, за которого собиралась выйти замуж, в пикантном положении, со спущенными штанами. По словам моего папы, она воспользовалась этим, чтобы вызвать сочувствие у своего отца и заставить его изменить завещание, оставив дом ей вместо ее брата. Все думали, что когда прадед опомнится, он снова решит дело в пользу сына, но он попал в аварию и умер молодым. Поэтому дом достался тете Адди, а не ее брату.

– Семью это рассердило?

– Напротив. Все вздохнули с облегчением. Ее брат скорее всего продал бы усадьбу. Он не умел обращаться с деньгами и совсем не заботился о доме. Так запустил его, что даже крыша провалилась. – Джаред умолчал о роли Калеба, принявшего сторону Адди. Лишь благодаря этим двоим семье удалось сохранить Кингсли-Хаус.

– А теперь дом перейдет к наследнику, который превосходно разбирается в крышах.

– Надеюсь, – улыбнулся Джаред.

В глазах его читалась гордость, и Аликс невольно задумалась, каково ему было узнать, что придется ждать целый год, прежде чем вступить в права наследования.

– Мадакет, где вы выросли, – это городок?

– Не совсем. Он слишком мал для настоящего города. Но там есть ресторан и, конечно же, торговый центр.

– Торговый центр? И какие же магазины?

Джаред усмехнулся.

– Его обычно именуют барахолкой, там торгуют всякой всячиной, но он довольно просторный и… – Он пожал плечами. – Это Нантакет.

Некоторое время они ели молча. Джареду вдруг пришло в голову, что девушка остается одна в городе, где никого не знает.

– А как проходят на острове свадебные церемонии?

Джаред замер, не успев поднести вилку ко рту.

– Вы собираетесь замуж?

– Нет. Замуж выходит моя подруга и… – Аликс осеклась, покраснев от смущения.

– Так в чем же дело?

– Я сказала ей, что свадьбу можно устроить прямо здесь, в саду. Мне не следовало этого говорить. Дом принадлежит не мне, а вам. Это слишком бесцеремонно с моей стороны.

Джаред впился зубами во вторую оладью.

– Все в порядке. – Аликс вопросительно смотрела на него, ожидая ответа, и он с удивлением обнаружил, что ему это нравится. – Считайте, что получили мое разрешение. Этому дому не повредит немного музыки и смеха. – Аликс улыбнулась ему так искренне и тепло, что он невольно наклонился к ней, будто в ожидании поцелуя. Но она отвернулась. Джаред тотчас отстранился. – Я попрошу Хосе и его ребят привести здесь все в порядок.

– Они садовники? Я боялась, что мне придется самой полоть, вскапывать и всякое такое. Не то чтобы я не справилась, просто не думаю, что у меня это хорошо получится. Вдобавок я хочу провести лето за работой. – Она ждала, что Джаред хотя бы из вежливости спросит, над чем она работает, но тот промолчал.

Внезапно Аликс решила, что с нее довольно. Монтгомери не желал видеть в ней личность, человека, разделявшего его любовь к земле и архитектуре. Он не снизошел до откровенного разговора с ней, даже не посчитал нужным сказать правду о себе.