Отважный шевалье у Дюма еще и ловок, хитер, не по возрасту проницателен. И это для него всё это не менее важно, чем храбрость и умение владеть шпагой. Смелость д’Артаньяна даже в юности – не безрассудна, а расчетлива. Кстати, это истинно французский характер! И проницательные друзья на страницах романа то и дело говорили о нем: «этот гасконец необычайно сообразителен», «он умнее всех нас».

Но читатели больше всего ценили его отвагу и верность мушкетерскому товариществу. Кто из нас не мечтал о таком друге, как д’Артаньян, о его шпаге, о его попойках и романах? Даже об интригах… А главное – о боевой мужской дружбе, которую воспел Дюма. Дружбу они не разменивали ни на что. И это пришло именно от Дюма, в сведениях об историческом д’Артаньяне таких поворотов нет. Это – из романтического мироощущения начала XIX века.

О популярности д’Артаньяна и его друзей можно судить по количеству экранизаций и памятников, посвященных им. Мушкетер стал незаменимым героем на любом карнавале, на многих детских праздниках – и не только во Франции. Ну, а на родине книги о нем переиздаются ежегодно. В том числе – псевдомемуары и сиквелы. Из научно-популярных трудов наиболее яркой стала книга историка Жан-Кристиана Птифиса, посвященная подлинной жизни д’Артаньяна, небольшой отрывок из которой мы предлагаем вашему вниманию.

Александр Дюма

Исследование, основанное на изучении архивов и глубоком знании эпохи Людовика XIV, получило премию Французской академии и стало признанной классикой жанра. Историк раскрывает историческую правду в узнаваемом современном европейском стиле, без догматических оборотов. Он хорошо осознает важность литературного образа своего героя и не стремится «опровергнуть Дюма». Птифис – замечательный знаток истории и в то же время – не «пропыленный архивный сухарь». Он пишет, как будто ведет с нами захватывающий разговор, в котором полным-полно новых сведений, имен и политических поворотов. После прочтения Птифиса удивляет не то, что Дюма отступал от исторической правды. Это не секрет. Удивляет, что во многом писатель все-таки цеплялся за правду, хотя и перемешивал факты, смело перемещая их во времени и пространстве.

Шпага д’Артаньяна еще долго будет предметом мечтаний, фантазий и шуток. Мы не раз увидим любимых героев на книжных полках и киноэкранах. Нас удивят (а, может быть, и огорчат) смелые интерпретации. Ведь у каждого из нас – свой д’Артаньян. Но встреча со старым знакомым всегда интересна. Конечно, наш сборник – это не «истина в последней инстанции». Архивы и мемуары врут не менее вдохновенно, чем живые люди. Но эта противоречивая история подлинного д’Артаньяна интересна и ценна.

Арсений Замостьянов,

заместитель главного редактора журнала «Историк»

где устанавливается, что в героях повести, которую мы будем иметь честь рассказать нашим читателям, нет ничего мифологического, хотя имена их и оканчиваются на «ос» и «ис».

Примерно год тому назад, занимаясь в Королевской библиотеке разысканиями для моей истории Людовика XIV, я случайно напал на «Воспоминания г-на д’Артаньяна», напечатанные – как большинство сочинений того времени, когда авторы, стремившиеся говорить правду, не хотели отправиться затем на более или менее длительный срок в Бастилию, – в Амстердаме, у Пьера Ружа. Заглавие соблазнило меня; я унес эти мемуары домой, разумеется, с позволения хранителя библиотеки, и жадно на них набросился.

Я не собираюсь подробно разбирать здесь это любопытное сочинение, а только посоветую ознакомиться с ним тем моим читателям, которые умеют ценить картины прошлого. Они найдут в этих мемуарах портреты, набросанные рукой мастера, и, хотя эти беглые зарисовки в большинстве случаев сделаны на дверях казармы и на стенах кабака, читатели тем не менее узнают в них изображения Людовика XIII, Анны Австрийской, Ришелье, Мазарини и многих придворных того времени, изображения столь же верные, как в истории г-на Анкетиля.