Не отрываясь, мы наблюдали, как он, удерживая ношу одной рукой, рывком стащил со своей шеи скатку с одеждой и, выхватив оттуда меховую накидку, расстелил её на земле. Потом аккуратно, не спеша, усадил на неё пленницу, недалеко от огня.

- О, Боги! Что он делает?! – тоненько взвизгнула над моим ухом одна из девушек.

В это время оборотень высунул розовый язык и коснулся им кожи на руках дамы без шляпки. Я зажмурилась. Не хотела смотреть, как бедняжке отгрызают руки.

Ждала страшного вопля от боли, но его не было. Я приоткрыла глаза, словно подсматривая, через полуприкрытые веки.

С моего места было хорошо видно, как двуликий зачем-то тщательно облизал женщине пострадавшие кисти. Потом стащил с неё пальто и нахально ощупал каждую её косточку, шаря ручищами по упитанному телу под одеждой и не обращая внимания на инстинктивные попытки дамы воспрепятствовать такому непотребству, да ещё на глазах стольких свидетелей. Оборотень даже снял с неё обувь и чулочки, после чего трогал голые ступни! При этом своеобразном осмотре мужчина всё время грозно порыкивал в сторону других оборотней, которые, все как один, старались держаться подальше и не смотреть на действия своего странного соплеменника.

Воспитатель, тем временем, приблизился к нам и отдал приказ быстро выгружаться и оправляться прямо здесь, за телегой, стоящей боком к лесу, а потом всем идти к костру. Мы с Катикой выполнили его первыми. Когда я, с девочкой за руку, хромала к огню со всей возможной скоростью, заметила, что наш конвоир уже освободил остальных четверых наказанных.

И вдруг…Я не совсем поняла, что случилось, потому, что, наконец, почувствовала такое желанное тепло и, в первые минуты, смотрела только на огонь. Протягивала над обжигающими язычками пламени озябшие руки, поворачивалась к костру, то одним боком, то другим, то спиной, немного опасаясь, что стою слишком близко. Вдруг от шальной искры загорится платье?

А тем временем, на поляне резко образовалось свободное место. В его центре встали оборотень, ранее утащивший к костру нашу даму и тот захватчик, которого я нарекла Воспитателем. Миг – и мужчины, сгорбившись, качнулись вперёд, разом обернувшись в диких зверей. Они с рычанием, скалясь друг на друга, несколько минут кружили по поляне. Напряжение в воздухе нарастало, нарастало… В какой-то момент взорвалось - началась дикая звериная драка. Волки рвали один другого зубами и когтями, оставляя на толстой мохнатой шкуре соперника проплешины и страшные кровавые раны. Мелькали обнажённые клыки, с которых во все стороны летела окрашенная в красный цвет слюна. Без остановки раздавалась, пугающее до сердечного приступа, яростное рычание.

Очень скоро, мне так казалось, на шкурах монстров не осталось живого места. В какой-то момент, один зверь изловчился и вцепился в горло другому. Тот упал на бок неподвижно, откинув голову, как мёртвый, но его грудина тяжело вздымалась от дыхания. Значит, жив.

Встав передними лапами на поверженного, победитель издал леденящий душу ликующий вой, вытянув к небу чёрную морду.

Мамочки, куда я попала! Как же мне захотелось немедленно и долго бежать, бежать, бежать отсюда! Возможно, я бы, даже, совершила этот необдуманный поступок, тем более, оборотни за нами вообще не следили, но к моему боку прижималась Катика, и правая нога по-прежнему болела.

Тем временем, волк-победитель обернулся человеком. Им оказался не Воспитатель.

Мужчина был полностью обнажён, поэтому все девушки сразу опустили глаза. Я тоже. Восьмилетнее воспитание в новом мире наложило свой отпечаток. Но только на одну минуту! Любопытство пересилило. Впервые я зачаровано наблюдала ускоренную регенерацию оборотней, о которой до этого только читала. Рваные раны на теле мужчины зарастали и затягивались на глазах, превращаясь в воспалённые красные шрамы, которые постепенно бледнели, становясь розовыми, и, наконец, исчезли совсем. Удивительно! Чудо природы!