Если говорить честно, то я бы конечно была только "за". Я же не отец, который дочь от сердца отрывает, доверяя её другому мужчине. Я бы хотела, чтобы сестра любила и была любимой, начала бы встречаться с хорошим парнем, а потом вышла за него замуж. И всегда получала удовольствие от жизни и в постели с "тем самым".

Как бы я этого хотела. И для себя в том числе.

Пока мы идём по коридору, солнце уже пробирается в корпус, лениво заглядывая внутрь, будто сомневается - еще поспать или всё же проснуться и подарить людям свет. Еще короткие скромные лучи мягко целуют слегка потрескавшийся подоконник, застревая в его маленьких трещинках, делают из пыли в воздухе, поднявшейся непонятно откуда, настоящее произведение искусства, и иногда скромно задевают наши головы, будто делая какие-то художественные наброски.

Как же красив мир, когда люди, или пришельцы, его не омрачают своими проблемами и вечной борьбой. Каждый день природа просто живёт и всё, просыпаясь утром, и засыпая вечером.

А разумные создания "просто" жить не могут.

Мы наконец-то доходим до нужного помещения и Мэри толкает перед собой массивную коричневую дверь.

****
Нас встречает большой полупустой зал. Вечно холодный, неуютный, зато с прекрасной акустикой.

В центре стоят ряды стульев, плотно прижатые друг к дружке. На них сидят женщины разных возрастов, а их взгляды устремлены на высокого мужчину с плоским экраном в руках, который угрюмо возвышается над первым рядом, пугая всех присутствующих своим холодным взглядом. Как и всегда.

"Чтобы тебя уважали, надо чтобы тебя боялись", - вот о чём говорит нам его тело.

Мы с Мэри тихонько проходим к последнему ряду и садимся на свободные места сбоку. Несколько женщин постарше, сидящих с другого края, тут же бросают на нас недовольные взгляды, как на провинившихся детей, и начинают между собой шептаться.

-Тоже мне..., - недовольно ворчу я, закидывая ногу на ногу.

Уже и мир на грани конца света, а им лишь бы кому-нибудь косточки перемыть и найти недостатки, разглядывая их под лупой. Очень надеюсь, что с годами я не стану такой же дамочкой, которая любит "копаться" в чужом грязном белье.

Когда людей только поселили в этот корпус - все стулья были заняты, сейчас же пустует примерно двадцать мест. И с каждым годом эта цифра увеличивается.

Мы даже успели как раз вовремя. Перекличка только-только началась.

-Даже не опоздали, - шепчет мне Мэри на ухо и я утвердительно киваю головой.

-Номер 1! - Громко и чётко произносит Гомеосиз, вглядываясь в свой экран, и одна из девушек вскидывает руку вверх.

На этом высоком пришельце, который сотворил сегодня себе лицо какого-то офисного планктона, красуется строгий чёрный костюм с белой рубашкой. Верхние пуговицы небрежно расстегнуты, а из кармана пиджака торчит нечто похожее на платок желтого цвета.

Ну и одежду им роботы шьют...

Номера два и три уже выбыли из списка, поэтому мужчина выкрикивает сразу четвёртый номер, которым оказывается девочка лет семи.

Детей они никогда не забирают, ведь им нужны только половозрелые особи. Но при этом маленьких девочек они не убивают, никуда не высылают, и даже не берут анализы. Просто осматривают их один раз в два месяца и всё.

Две малышки даже родились прямо в этом корпусе, потому что их матери уже были беременны на тот момент, когда попали сюда.

Но на самом деле Гомеосизы просто ждут, пока они вырастут. И станут возможными кандидатками.

-Номер 25! - Объявляет пришелец, но тут же откашливается и переходит к следующему номеру, будто о чем-то вспомнив.

Номер 25 - это номер Мэбилин. Его в первый раз сегодня пропускают.