После обеда я заседала в библиотеке за книгами, пытаясь впитать в себя как можно больше знаний о мире. В частности, я выяснила всю правду о печатях. Как я уже знала, печати – это своего рода паспорт, который получает каждый гражданин по достижении шестнадцати лет. Магически в нее вносятся данные о человеке, вплоть до правонарушений. Если шестнадцатилетний гражданин отказывался наносить печать, то его ссылали в соседнюю страну, где было легче получить гражданство. Лица старше, лишенные печати или самовольно избавившиеся от нее, были вне закона и подлежали суду. Как правило, это были разбойники, сбежавшие из тюрем, или незаконные эмигранты.

Печатей было несколько видов. Самая распространенная – печать сюзерена с гербом сюзерена, дающая гражданство. Сам сюзерен получал печать рода при инициации магической силы. Король имел печать Источника. Также были печати эмигрантов. Печати греха (как у меня) ставились преступникам, которых взяли под опекунство. Они применялись, как правило, к аристократам, когда суду подвергался весь род, чтобы не судить фактически невиновных членов рода. Преступник, взятый под опекунство, потом мог войти в род опекуна либо получить печать сюзерена и обрести свободу. Таким образом опекун обогащал свой род новой кровью с возможной примесью магического Дара. Сам опекаемый избегал позора и лишения титула.

Отдельно шли печати магов. Маги являлись привилегированными членами общества. После того как у них проявлялись силы, печать сюзерена сменялась печатью силы мага. Маги были свободны от большинства законов и обязанностей перед родом.

Главное, что я узнала, – печати ставятся добровольно. Дрейсон пошел против закона, поставив мне вместо печати сюзерена печать греха. Кроме того, моя печать не содержала всей необходимой информации, кроме моего имени и имен родителей. Оставался вопрос: зачем Дрейсон выбрал именно печать греха? Я бы ушла с ним из борделя в любом случае, на любых условиях. Но он предпочел поставить печать. Чтобы привязать меня к себе? Печать сюзерена сделала бы меня свободной. А с печатью греха, даже если удастся сбежать, меня снова вернут Дрейсону как опекуну.

Иногда я ходила в конюшни или псарни, чтобы побыть с животными. Тогда я и узнала о Видящих. Точнее, попыталась познакомиться с одним из них. Тимох был невысоким коренастым мужчиной лет тридцати пяти. Всегда угрюмый, в широкополой шляпе, скрывающей рыжеватые волосы.

– Здравствуйте, мне кажется, лошадь беспокоится. – Я подошла к Тимоху, зная, что он следит за здоровьем животных.

Пегая кобылица выглядела уставшей, отказывалась даже от яблок, которые очень любила. Тимох словно нехотя перевел свой взгляд на меня и смотрел в мои глаза пронзительно и очень долго. Меня и саму удивил его взгляд. В светло-серой радужке проявлялись зеленые прожилки. Впервые такое видела. Мои зеленые глаза тоже здесь всех поражали. Меня даже разок спросили, не Видящая ли я. И теперь я поняла почему.

Так ничего и не сказав, Тимох отвернулся и отправился в конюшню. Позже оказалось, что у кобылицы воспалилась десна. Вот только об этом я узнала от конюхов – Тимох со мной так и не заговорил.

Некоторое время я обижалась, думала, он брезгует разговаривать с любовницей вита. А потом мне пояснили, что все Видящие такие – не от мира сего. В них проявляется искра силы Зеленого Источника. Самые сильные из Видящих способны даже слышать волю Источника. Поэтому Видящие все же ближе к лесу, чем к людям, и такие нелюдимые.

Некоторое время я безрезультатно пыталась его разговорить. Мне было очень интересно узнать о животных, об уходе за ними. Но Тимох чаще всего меня игнорировал. Но потом случилось нечто странное.