– Ты же была сегодня на обучении и знаешь, что есть другие способы доставить мужчине удовольствие.

Да, было обучение, где степенная женщина лет пятидесяти по картинкам объясняла мне мужскую физиологию. Я откровенно потешалась над ее потугами объяснить классические способы альтернативного секса. Все же я дитя двадцать первого века, дитя интернета, так что прекрасно просвещена в этом вопросе. Правда, раньше я искренне верила, что практика мне не грозит, лучше бы я была права. Но про то, что знания мне предстоит применить сегодня же, никто не упоминал. Забыли? Стоило представить, что к работе в борделе предстоит приступить этим же вечером, как мне почти мгновенно стало плохо. Ладони вспотели, сердце застучало как бешеное, а тело покрыла испарина.

Несколько глубоких вдохов, и я справилась с паникой, тем более она никому не поможет. Особенно мне. Если бы нужно было работать сегодня, мне бы сообщили.

«Вспомни, Настя, тебе даже одежду не подготовили. Лишь выдали домашнее платье и ночную сорочку. Да и косметики у тебя нет», – успокаивала я себя. И это даже помогало. Хотя в сознании все равно свербело противное «А вдруг?..»

В итоге Лоли ушла одна, недовольно фыркая и выговаривая что-то себе под нос. Я почти час металась по комнате, думала, за мной придут, еще и накажут за непослушание. Но никто не приходил, и я постепенно успокаивалась. Значит, я права. Но что будет завтра?

Выждав еще немного времени, я выскользнула из комнаты. Почти вся охрана сейчас была в зале для приема гостей. Это был мой шанс осмотреться. Но я не смогла убежать ни через одну из дверей – меня каждый раз отбрасывало. Так что вернулась в комнату расстроенная, уставшая и с ломотой в теле после бесчисленных попыток.

Анастасия Свободина

Следующий день был совсем непримечательным. Меня снова обучали премудростям плотской любви, учили делать массаж. Начались занятия танцами. Снова никто не упомянул о том, что мне стоит начать исполнять свои обязанности. На третий день Лоли перестала со мной разговаривать, разозлившись на то, что меня не заставляют работать. Я и сама не понимала, почему меня не трогают. Просто тихо радовалась, смирившись с тем, что только начавшееся общение оборвалось.

Так прошло две недели. Меня лишь обучали. Большинство девушек в борделе перестали общаться со мной, считая, что меня чересчур выделяют. Занятия танцами стали для меня единственной отдушиной, потому что с детства я с трудом передвигалась на костылях и сейчас наслаждалась свободой движений.

Одиночество давило. Раньше, даже сидя в квартире, в четырех стенах, я общалась с людьми в социальных сетях. Я могла гулять. А тут ходила как неприкаянная и радовалась лишь тому, что никто не устраивает мне гадости, считая, что я на особом счету у Алисии.

За день до аукциона Алисия вызвала меня к себе. Сегодня она оделась в синее платье. И я поражалась, как ее внушительная грудь до сих пор не выпала из глубокого выреза на столешницу. Сама Алисия была занята подсчетом золотых монет и даже не взглянула на меня, когда я вошла. Лишь жестом указала на стул напротив.

– Как освоилась? – поинтересовалась она, стоило мне сесть.

Я пожала плечами, не зная, как ответить. Как деликатно сообщить ей, что ненавижу это место и ее в том числе?

– Все еще кривишься? И пытаешься сбежать. А я ведь тебя не трогала, давала время привыкнуть. – Она все же перевела взгляд на меня, в глубине ее глаз клубилось раздражение.

Я сцепила руки в замок, с трудом сдерживаясь, чтобы не высказать пару ласковых. Получу очередной заряд от печати, и все. Хотя за две недели, неоднократно пытаясь выбраться из особняка, я к этим болевым ударам привыкла. А что, вдруг эта печать однажды не сработает?