Вхожу в ночной клуб «Шабаш». Да, умеет Лютый организовывать бизнес. Клуб работает с шести вечера до шести утра. Сейчас двенадцать дня, а возле клуба оживлённо. Наркоту Лютый на своей территории не терпит.

– Что ты делаешь с людьми? До открытия ещё шесть часов, а возле клуба уже толпится народ, – щедро сыплю я комплиментами. Это самые дешёвые, но самые беспроигрышные вложения.

– Зачем ты хотел встретиться со мной? – равнодушно спрашивает Лютый.

Это означает – ближе к делу, плевать мне на словесные кружева. Я демонстративно его разглядываю.

Огромный. Пожалуй, это определение подходит лучше всего. Говорят, что он развлекался боями без правил. И даже имеет какой-то титул. Не узнавал – неинтересно. Неоднократно ломаные нос и уши. Цепкий, колючий взгляд чёрных глаз. Короткий ёжик чёрных волос.

Лютый улыбнулся. Меня пробрал озноб. Его улыбка больше похожа на оскал.

– Нравлюсь? – он смеётся мне в лицо. – Ты ошибся адресом, Мельник, я не по этой части. Я девочек люблю. Ты не в моём вкусе.

Я проглатываю оскорбление. Он мне нужен. Но потом я расквитаюсь за каждую секунду унизительного смеха.

– Ты тоже не в моём вкусе, Ден, – пытаюсь я улыбнуться. Бешенство сводит скулы, улыбка получается кривой.

– Называй меня Лютый. Ден я только для друзей, – он двумя фразами дистанцировался от меня. Переговоры будут тяжёлыми.

– Я к тебе по делу, – беру паузу, чтобы подобрать правильный тон разговора.

– Судя по тому, что ты ещё ничего не сказал, я думал, что заехал познакомиться, – хохочет Лютый.

Открывается дверь. В кабинет влетает рыженькая девочка, похожая на лисичку:

– Ден, у нас проблемы… – начала тараторить она, – ой, здравствуйте! Я, наверное, не вовремя?

– Какое тонкое наблюдение. Давай, Васька, выметайся. Все вопросы решай с Максом. Кыш отсюда.

Лютый говорит почти ласково. Васька вместо того, чтобы обидеться на грубость, смеётся и выскакивает из кабинета.

– У нас сегодня звёздная вечеринка. Вот ребята и волнуются, – снизошёл до объяснений Лютый. – Давай, Витя, поскорее излагай свою просьбу. Дел за гланды.

Ай да Лютый, ай да сукин сын! Опять одной фразой определил моё место. Проситель. Восхищаюсь им. Мне бы такого сына!

– У меня не просьба, а деловое предложение. Я предлагаю выкупить у тебя долг Соболевского за тридцать процентов от стоимости.

– Я по средам не подаю, – тон Лютого даёт понять, что разговор окончен. Я не намерен сдаваться.

– Соболевский не вернёт тебе долг.

– Это не твоя забота, Витя. Но я тронут твоей жалкой попыткой поправить моё материальное состояние, – презрительная ирония в голосе Лютого бьёт меня наотмашь.

Чувствую, как начинаю задыхаться. Никто ещё не смел говорить со мной в таком тоне.

– Сколько он тебе должен, Лютый?

– Витя, ты пришёл ко мне выкупать долг и не знаешь его размера? Ты меня разочаровываешь, родной. А мне говорили, что ты серьёзный бизнесмен, – издевается Лютый.

– Я заплачу вдвое больше, – вхожу в раж и не соображаю, что говорю. Я не подниму такую сумму, но упрямо продолжаю торговаться.

Лютый не скрывает заинтересованности:

– Зачем тебе нужен Соболевский, Витя? Ты с маниакальным упорством хочешь схватить его за яйца.

– Не твоё дело, Лютый.

– Не моё, так не моё. Не я пришёл к тебе на поклон, Витя, – Лютый не расстроен моим отказом.

Он расслаблено сидит, положив ноги на стол. Разглядывает ногти. Ещё бы пилку взял, чтобы подпилить их. Лютый, словно подслушав мои мысли, копается на столе в бумагах. Чертыхнулся. Полез в ящик стола, откатываясь на кресле. Нашёл что-то. Пилку! Твою мать, пилку!!!

Возвращается в исходную позу. И начинает подпиливать ногти. Сильнее унизить нельзя. Я ему не нужен и Лютый не стесняется мне это показать – поведением, тоном, манерой вести разговор.