Наконец он появился в кабинете. Маленький, кругленький, в скромном сером костюмчике с двумя нашивками за ранения на пиджаке.

Когда Сергей увидел все это в первый раз, он удивленно спросил:

– Вы разве воевали?

– Нет, конечно. Но к нам приходит много просителей-ветеранов, а тут сразу видно – фронтовик. – Николай Николаевич захихикал.

Только позже Сергей понял, что его заместитель не дурак. Сколько конфликтов удалось погасить благодаря этим нашивкам.

Николай Николаевич вошел, вытер платком лысину, присел к столу. По тому, как подрагивали мешочки щек, Сергей понял: что-то случилось.

– Неприятности, Сергей Митрофанович. Неприятности.

– Ну, что опять?

– Я бы сказал, даже беда.

– Что такое? – Пронин посмотрел, плотно ли закрыта дверь.

– Не знаю, как и начать.

– С начала.

– Мне Лапин звонил…

– Из Суздаля?

– Да. Корреспондент там шастает.

– Из какой газеты?

– Из той самой. Сорокин фамилия. Я его статеечки посмотрел. Он вроде вашего родственничка Бурмина. – Николай Николаевич захихикал.

– Копает?

– Да. Он, оказывается, и в управлении был, и в Сочи.

– Так, так. – Нехорошо стало на душе у Пронина. Нехорошо. Муторно. – Он чего-нибудь нашел?

– Не знаю пока. Но люди говорят: не человек – зверь.

– Как у нас с отчетностью?

– Ажур. Здесь ему делать нечего. Если никто не расколется, то напишет о плохом обслуживании, не больше.

– А о запчастях?

– Это место уязвимое, но не подсудное. Главное, чтобы молчали люди на станциях.

– Срок никому иметь не охота, будут молчать. Он только автосервис копает?

– Нет, всю проблему обслуживания в комплексе.

– Надо Константинычу позвонить, – сказал Сергей.

– Что-то вы так побледнели, голубчик? – ласково спросил Николай Николаевич. – Не надо. Это еще не буря. Так, ветерок. Нет у вас, молодых, привычки. Нет.

– Вы идите, Николай Николаевич.

– Иду, иду, мой золотой, иду. От сердца печаль-то отпустите. У меня с бумажками ажур.

Пронин поднял трубку, пальцы сами нашли на кнопках знакомый номер.

– Говорите, – пророкотал веселый баритон Виктора Константиновича.

Чувствовалось, что обладатель этого голоса лучезарно спокоен и доволен жизнью.

– Пошептаться надо, – сказал Пронин, – дело есть.

– На сорок тысяч? – хохотнул Виктор Константинович.

– Неприятности.

– Жду. – Голос собеседника сразу стал жестким.

Пронин положил трубку. Достал из сейфа деньги, рассовал по карманам. В кейс положил пачку бумаг. Надо будет вечером внимательно просмотреть заявки.

Он не заметил, как отворилась дверь и в комнату вошел человек.

Сергей поднял голову и недовольно спросил:

– Ну, что у вас? Рабочий день кончился.

Человек подошел к столу, сел, вынул из кармана красное удостоверение, раскрыл.

Пронин прочел: «Майор милиции Наумов Олег Сергеевич, состоит на службе в Управлении уголовного розыска ГУВД Мособлисполкома в должности старшего оперуполномоченного по особо важным делам».

– Слушаю вас, товарищ майор. – Пронин с трудом сглотнул ком, застрявший в горле.

– Вы Пронин Сергей Митрофанович?

– Да.

– Вы знакомы с Бурминым?

Волна радости словно окатила Сергея всего – с головы до ног. «Господи, – зашептал кто-то внутри его, – есть Бог, есть справедливость».

– Скорее, я знаком с его женой.

– Нам известно, что восьмого числа в ЦДРИ вы угрожали Бурмину.

– Может быть. Знаете, чего при бабе не скажешь.

– А вам известно, что позавчера Бурмин убит?

– Как?

Наумов молчал, наблюдал за реакцией Пронина.

– Разговор в ЦДРИ – это несерьезно. Главное то, что мы с Аллой вернулись только сегодня утром.

– У вас есть свидетели, которые смогут подтвердить каждый ваш день по часам?

– Конечно, – обрадованно ответил Пронин, – и очень много.