У меня тут была единственная подруга, которая поддерживала меня. Мы друг друга поддерживали!

Она уже год сидит в тюрьме. И благодарить за это нужно Светку с Федькой.

Как же я ненавижу их обоих!

Сейчас они и меня подбили на авантюру. Чёрт меня дёрнул сыграть в это дурацкое “Очко”. И знала же, что развод, — нет, полезла, — идиотка!

В целом, хрен с ними. Всего-то нужно написать неприличное слово на дорогой тачке и свалить по-быстрому.

Если я правильно поняла ночное перешептывание Насти Булиной и Женьки Князевой, то Светка крутанула хвостом перед нашим новым спонсором, а он отшил её. Теперь она хочет отомстить ему. И, разумеется, не своими руками.

Ладно хрен с ней. С ними! Штеффен, жопа-лиз сраный, он за Куркиной, как собачонка бегает, даже не знаю со скольки лет. Когда я попала сюда, он уже был её послушным пёсиком.

Мне действительно удавалось отмазаться от всякого рода “шалостей” - если их назвать так можно!

Но в этот раз точно не проканает. Придётся решиться.

***

- Эй, что за хрень? Ты же говорил машина на территории нашего района стоять будет! - уже этим вечером мне предстояло исполнить проигранное мною желание.

- Котова, не пи-пи. Наоборот, даже лучше, что машина будет на нейтральной территории. Ни на кого из нас не подумают.

- Может всё-таки ты пойдёшь? - принимаю слабую попытку.

- Опять слиться хочешь?

- Да ничего я не хочу! - смотрю на баллончик с краской, что передал мне Федька и взвешиваю его в руке. - Просто, баллончик тяжелый!

Сказать, что я очковала, не сказать ничего! С каждым часом волнение нарастало всё больше и больше и вот когда уже совсем стемнело, я готова была на полном серьёзе мыть туалеты, и на выпускной идти в санной сорочке.

Да вот только эти уроды всерьез могут всё это организовать. И плюс ко всему настроят весь детдом против меня, и мне этот оставшийся месяц раем точно не покажется.

Пробираясь через кусты, скребусь по-над заборами.

Мы все уже давным-давно научились обходить камеры видео наблюдения, что по нашей территории натыканы.

У нас образцовый детский дом, но только мы, воспитанники, знаем, что это всё мишура. Новые скатерти и шторы только для проверяющих и спонсоров. Нормальная одежда на нас также только для показухи, всё остальное время мы в обносках ходим. Воспитатели только наказывают нас. А вот самим воспитанием занимаемся мы сами.

Когда я только попала сюда, старшие в первый же вечер, вернее ночь, показали мне всю прелесть здешнего бытия. И в дальнейшем на мне разлетались палки в щепки, кожа лопалась от хлыстов. Перелом ребра и трещина в ключице срослись сами по себе. Я узнала то о них уже когда медосмотр проходила. Флюрографист спросила, где я умудрилась сломать второе ребро, его достаточно сложно повредить.

Я только отмахнулась.

Вопрос поставлен был не верно. Не где, а кто? Вот так было бы правильно.

Мне четырнадцать было и я случайно узнала, что бабули не стало. Я плакала ночью в подушку, мне казалось тихо, но оказалось, что нет. Тогда Зинка Соломина надела кирзовые тяжеленные сапоги, и…

В общем с тех пор я не плакала. Долго не плакала. Боялась.

Только когда подросла, сама стала “воспитателем” и смогла втихаря сбегать из детдома. Бродила по заброшенным строениям и давала волю чувствам. Правда недолгий был тот период.

Заматерела я. Просто в какой-то момент поняла, никто меня не пожалеет и слёзы лить не к чему.

До нужной мне улицы добиралась почти два часа. Денег на маршрутку у меня не было. Пришлось ножками.

Впрочем, мне не привыкать!

Оглядевшись по сторонам, поняв, что никого рядом нет, решаю действовать. Просто чем дольше я настраиваюсь, тем страшнее мне становится, а так, быстрее сделаю, быстрее побегу обратно в свою тёплую постельку.