Это напоминает известную историю Э. По о двойном убийстве на рю Морг, где прохожие ложно истолковали дикие крики драгуна, как слова из различных иностранных языков, совершенно им незнакомые. Вдобавок ко всему драгун оказался иностранцем. Первичная враждебная реакция направлена на чужих самих по себе, воспринимаемых как что-то «нечистое». Лишь позднее инфантильный страх неизвестности «наполняется» представлениями об определенной группе, стереотипной и подходящей для этой цели. Любимым эрзацем «черного человека» являются евреи.
Однако перенос подсознательного страха на особый объект, вторичный сам по себе, всегда содержит нечто случайное. Так, наличие новых факторов может, хотя бы отчасти, оттянуть агрессивность от евреев и перевести ее в социальном плане на другие группы.
Нашему предводителю бойскаутов 5051 в значительной степени свойственны псевдодемократическая идеология и псевдоустремление активно содействовать претворению в жизнь американских идеалов, как он их понимает. Себя он воспринимает не как консервативно мыслящего индивида, а как «преимущественно либерала»; привлекая в своих рассуждениях третью группу, он тем самым ослабляет свой антисемитизм и вражду по отношению к неграм. Для доказательства своей непредвзятости он упоминает армян, однако использует формулировки, которые позволяют легко пользоваться обычными антисемитскими стереотипами. Даже когда он снимает с евреев упрек относительно их «хитрости», это является в действительности лишь средством прославления своей собственной группы: мысль, что «мы менее ловкие, чем они», вызывает его ненависть. Если антисемитизм по отношению к выбору объекта на более поверхностном уровне является функциональным, то его более глубинные детерминанты представляются гораздо устойчивее.
Экстремальный случай, если так можно выразиться, в отношении «подвижного» предрассудка представляет собой М1225а из морского училища. И хотя его опросный лист показывает лишь средние пункты, интервью с ним обнаруживает четко выраженные черты «манипулируемого» антисемита, о меньшинствах он высказывается следующим образом:
(Каково ваше отношение к проблеме расовых меньшинств?) Я абсолютно уверен, что такая проблема существует. По-видимому, здесь я буду предвзят. Как и в отношении негритянской проблемы. Они могли бы быть более человечными. Тогда бы это не было такой проблемой.
Его агрессивность поглощена неграми, и таким идиосинкразическим способом, какой можно наблюдать только у очень экстремистски настроенных антисемитов, вся агрессивность которых направлена на евреев.
Я никогда бы не служил во флоте вместе с неграми. Меня оскорбляет уже их запах. Конечно, и китайцы говорят, что мы пахнем овчиной.
Следует упомянуть, что другая опрашиваемая, будучи сама негритянкой, жаловалась на запах от евреев. Наш интервьюируемый ограничивается рассуждениями о неграх, хотя и сомнительным образом.
(Как обстоят дела с еврейской проблемой?) Я не думаю, что здесь существует какая-то значительная проблема. Они слишком хитры, чтобы иметь проблемы. Они хорошие бизнесмены. (О их большом влиянии?) Думаю, что они имеют огромное влияние. (В каких сферах?) Возможно, в кинопроизводстве. (Злоупотребляют они этим влиянием?) Ну, чересчур часто слышишь – помогите евреям. Но никогда не услышишь, что нужно помочь представителям других рас или национальностей. (Злоупотребляют ли они своим влиянием в кинематографе?) Если это и имеет место, то делается это таким образом, что не вызывает раздражения.
Также и здесь дескриптивно сохраняется антисемитское клише, в то время как перенос ненависти на негров модифицирует оценки. Примечательна при этом искаженная трактовка слова «проблема». Отрицая существование «еврейской проблемы», интервьюируемый сознательно становится здесь на сторону индивидов, лишенных предубеждений, но интегрируя выражение как «иметь трудности» и считая евреев «чересчур хитрыми», он, сам того не ведая, обнаруживает свое негативное отношение. Согласно «теории пронырливости», его проеврейские высказывания получают рационалистическое звучание, которое свидетельствует об амбивалентности опрашиваемого: вся расовая ненависть – это «зависть», однако он почти не сомневается, что у него имеются основания для такой зависти. Так, например, он принимает миф о евреях, которые контролируют немецкую промышленность.