Пастиш пронизывает и те истинно философские сферы духовной деятельности, которые опошлены в последнее время. Ю.  Поляков смеется не над проблемой смерти и бессмертия (глава 19-я), не над гуманизмом, скажем, защитников животных, а над доведением этих тем до ханжества, когда, например, торговля мясом оценивается есенинским убийством «братьев наших меньших».

Емкие словосочетания, окказионализмы (в том числе развернутые) дополняют это ощущение нереальной жизни, ее отрицание: сексофон, лениновидец, любострастие, совокупец (любовник), разложенец (раскрывающийся диван), трупоносец, биде массажно-гигиенического усовершенствования; тело, выведанное до полного охлаждения. Поляков любит играть словами. «Топлесс» у него превращается в «топ топ в лес», «спид» в «бич-вич» и т.д. В ирреальном мире романа то и дело встречаются оксюмороны: клуб телесной радости носит название «МАНОН»; бюро городских путевок гордо называется «Гвадалквивир»; массажный салон – «Вечная молодость».

Приемы ироническо-сатирического изображения ситуативных симулякров дополняются и поясняются выбором фамилий персонажей. Уже в фамилии основного героя − Свирельников − видно амбивалентное отношение к нему автора. С одной стороны, как уже говорилось, Михаил Дмитриевич наделен целым рядом добрых (нежных) качеств, присущих этому музыкальному инструменту, с другой – есть в свирели нечто легкомысленное, легковесное. Его бывший друг Вова (Вовико) Веселкин с точностью до наоборот пародирует (что, возможно, даже не осознано автором) пришвинского идеального героя. «Люди похожи на грибы», – замечает автор в 43-й главе. Расположение грибов напоминает Свирельникову расстановку людей в его истории. Более того, Поляков наделяет многих второстепенных персонажей грибными фамилиями, что позволяет говорить о вполне набоковском приеме игры автора с читателем: Волну-хин, Волванец (от волнушка), Жолтиков, Чагин, Моховиковский, Машрум (от англ. mushroom), Маслюк, Негниючников и т.д. Многие из них иллюстрируют мысли героя: «До чего странен и страшен человек»; «Поганок в лесу больше, чем хороших. Конец людей».

Впрочем, дважды иронические биографии второстепенных персонажей приобретают трагедийно-зловещий характер. Речь идет о Вахе Кордоеве, превратившемся из юнната советской эпохи в бандита времени чеченской войны и бесславно, бесцельно на ней погибшем, и о брате Свирельникова Федьке. Талантливый лингвист, Федька не выдержал искушения бизнесом, был обманут, увлекся митингами, на которых «до полного самозабвения с тоталитарным режимом боролся». С уходом жены к немцу стал «читать патриотические газеты, разные умные книжки, в основном о геополитике и конспирологии», часто входил в «протестные запои», пока не стал классическим алкоголиком.

Ю. Поляков мастерски воссоздает речь своих сатирических персонажей. Это и Света – новая пассия Свирельникова, запас слов и знаний которой мало отличается от словаря Эллочкилюдоедки, и Вовико с его постоянным «без всяких яких». Но наибольшим воплощением пошлости стал постоянно вспоминаемый «кондовый замполит» Агариков с его афоризмами:

«Ложь украшает любовь», «Совсем мозги допил», «Актерский талант – это емкая глупость», «Женщина – человек бессознательный: за оргазм родину продаст» и т.п.

Наконец, очевидной принадлежностью «Грибного царя» к явлениям современной прозы является пародия на детектив. Весь роман Свирельников и сыщик Алипанов ищут заказчика и киллера. Высказываются самые невероятные версии, последовательно опровергающиеся, и выявленная наконец истина оказывается примитивно простой.