Стоны и вздохи в наушниках пока не набрали должной интенсивности. Ай-я-яй! Нехорошо, очень нехорошо! Я рассчитывал, что Гнилов, изощренный в искусстве любви, успеет хорошенько раскочегарить свою подружку к моменту прибытия ее благоверного. Тогда они (адюльтерщики), выпав из обстановки, не обратят внимания на безмолвное вторжение пострадавшей стороны. А сейчас могут обратить – и это черт его знает чем кончится. У Гнилова при себе сотовый телефон – вдруг в панике начнет названивать куда не надо?!
«Жигуль» медленно проехал мимо «БМВ», завернул за угол и остановился возле мусорных баков. Шахматисты в гниловской тачке не обратили никакого внимания на машину Цилина. Значит, установку на экстренное оповещение в случае прибытия мужа они от своего патрона не получали. Н-н-н-н-да… Очень и очень неосмотрительно вы себя ведете, уважаемый Ник-Ник! Так недолго и в неприятность влететь…
Цилин упруго выскочил из машины и несколько секунд стоял, нервно барабаня пальцами по капоту и глядя на раскрытое окно своей квартиры на третьем этаже. Затем подошел к углу здания и некоторое время наблюдал за парнями в машине Гнилова. Я облегченно вздохнул и мысленно поаплодировал ему. Давай, родной, давай – действуй далее в том же духе. Не надо только пороть горячку.
Мне не потребовалась неделя, чтобы «разработать» Гнилова. Я прекрасно знал об этом адюльтере. Вот большинство читателей (сужу по себе) почему-то думают, что крутые деловары (не индейцы, а те, кто «дела варят») из разряда Дона и Гнилова чуть ли не ежевечерне гужуются в ночных клубах, надираются вусмерть и утаскивают оттуда в шикарные отели длинноногих красавиц с потрясающими сексспособностями. Я тоже раньше так думал, пока не убедился в обратном. Друзья мои, не верьте досужим сплетням! Доны и Гниловы в ночные бары и клубы заворачивают крайне редко, и то только в деловых целях. Они предпочитают оттягиваться в небольшой компании единомышленников, где-нибудь в уютном кабинете «Болдина», под мягкие звуки духового оркестра. Ну а о длинноногих красавицах из клубов и говорить нечего. Они, эти Доны и Гниловы, к услугам оных практически не прибегают. Это не их уровень.
У каждого из крутых деляг имеется более-менее постоянная женщина или две, располагающие всем набором необходимых для этого дела качеств: хорошей внешностью, относительно развитым интеллектом, кипучим молодым задором и умением держать язык за зубами. При этом совсем не обязательно, чтобы жена деловара была отвязная стервоза и являла собой паноптикум образин всего мира в одном лице. У Гнилова, например, третья по счету супруга, которая младше его лет на двадцать. Она моя ровесница. Просто таким людям как воздух необходим элемент какой-то таинственности и ухарства, этакий гусарский нюансик, так скрашивающий серую жизнь замордованного глобальными проблемами администратора.
«Разрабатывая» Гнилова, я уперся в адюльтер вовсе не потому, что под рукой не оказалось ничего более подходящего. Я могу ударить клиента головой о край унитаза в его персональном туалете, накормить этак ненавязчиво бутулиновыми грибочками, выкинуть на полном скаку совместно с темно-синим «БМВ» и шахматистами куда-нибудь с обрыва к чертовой матери и так далее и тому подобное: минимум двести вариантов, приемлемых в данных условиях. Все эти способы, кстати, гораздо проще и приятнее, чем постановка трагедии посредством режиссуры – выше я говорил почему.
В рамках адюльтера мне здорово понравился муж милашки Цилиной. Угрюмый крепыш сорока двух лет, молчаливый и нелюдимый, он всю жизнь преодолевал комплекс застенчивости, изощряясь в постижении тайн восточных единоборств. Цилин работал инструктором по спецподготовке в СОБРе. Обучал бойцов искусству качественно вышибать дух из преступников и стрелять из всех видов табельного оружия. Свою молодую жену Цилин любил безумно. Ну чуть ли не как Отелло Дездемону, а может, и круче – в такие нюансы мне забраться не удалось. Разница в пятнадцать лет была основой необузданной ревности Цилина. За три года совместной жизни он два раза, практически без поводов, порывался покончить с собой в припадке осознания собственной ничтожности по сравнению с яркой и интересной женщиной, живущей рядом. Об этом мне поведал Гнилов в один из приступов банного откровения, снисходящих порой и на сильных мира сего.