– И поэтому я рассчитываю получить ее назад, – он тщательно закрепил шарф, – в целости и сохранности.

Благодарная улыбка Виты вышла довольно кривой.

Походную малую аптечку – на левое бедро. Корзину со змеями – на правое плечо. Авл нагнулся, помогая ей закрепить ремни.

– Хочу еще раз повторить, – заявил он. – Твой план – безумие.

– Сама знаю, – со вздохом согласилась Вита. – Ты, кстати, мог бы вызваться занять мое место.

– Ха! Вот именно ради таких случаев ты у нас – медик в ранге прима. А у меня всего лишь самые высокие в провинции гонорары.

– Но ты мог хоть раз в жизни проявить благородство!

– Учитывая, что такой «раз» в жизни скорее всего будет последним, я не смею переходить дорогу обожаемому начальству.

Коллега похлопал ее по лопаткам, проверяя крепления. И если руки его задержались, в немой поддержке сжимая плечи, то Вита сделала вид, что это тоже часть ритуала.

– Не понимаю, каким образом я каждый раз оказываюсь в подобных ситуациях. Ведь каждый же раз, Авл! Почему всегда я?

– Ради чести своих благородных предков?

Полвека тому назад родители Валерии Миноры были в ужасе, когда их дочь в первый раз вошла в оцепленное карантином поселение. Дед даже пытался расторгнуть ее ученический контракт. Император, впрочем, быстро положил этому конец. Целителей с таким талантом было слишком мало. Род Валериев оказался недостаточно влиятелен, чтобы отозвать дочь со службы. Тем более она была младшей.

– Самодовольный ты мерзавец, Корнелий. Хоть и отменный врач.

Вита повела плечами, приноравливаясь к знакомому весу. Авл в последний раз сжал ее руку. Шепнул:

– Боги с тобой. А если нет, то всегда остается тот спятивший кер. За твоими внуками я пригляжу, – и он неохотно отступил на шаг.

Медики вышли из-под навеса. Под пристальными, полными надежд и жажды взглядами направились к воротам.

– Слишком стара для таких авантюр, – пробормотала себе под нос Вита.

– Мы ровесники! – возмутился коллега. – Я, к твоему сведению, едва достиг расцвета своих сил. И цвести собираюсь долго.

На это оставалось лишь презрительно хмыкнуть.

У привратной башни их уже ожидал трибун со всей своей свитой. Убедить Аврелия согласиться с ее предложением было первым и едва ли не самым сомнительным этапом плана. В конце концов, в спор вынужден был вмешаться несущий орла. Баяр предложил дополнительные меры предосторожности. Увидев возможность получить для своей безнадежной атаки хоть какие-то преимущества, трибун сдался. Вита подозревала, что ее собственную миссию командующий рассматривал как отвлекающий маневр. Оставалось надеяться, что более трезвые головы удержат его от поспешных действий.

– Медик! – Гай Аврелий сжал губы. За минувшую ночь в коротких волосах его прибавилось седых нитей. Под светло-карими глазами залегли круги, но взгляд оставался по-прежнему хищным. Трибун смотрел на нее сверху вниз, массивный, вооруженный, широкоплечий. Желание никуда не пускать читалось в каждой линии тела.

Командующий неохотно, преодолевая себя, протянул ей копье, увитое металлическими змеями. Пальцы Виты сомкнулись на древке, но трибун не спешил выпускать из рук символ когорты. Потеря сигны означала гибель и бесчестие всего подразделения.

Если б не Кеол Ингвар, командующий никогда б не согласился доверить медику бесценный артефакт. Но зеленоглазый маг вновь занял место на пару шагов позади своего трибуна. Темную кожу полуриши почти не видно было из-под перевязочных листьев. Несущий змей не столько стоял, сколько висел на плечах двух дюжих легионеров.

То, что израненный маг вообще пришел в сознание, можно было считать чудом. Как лечащий врач, Вита больше всего хотела рявкнуть, чтобы он немедленно возвращался в лазарет и не смел вставать. Но Ингвар прочистил горло, трибун отпустил, наконец, древко сигны, а медик проглотила свое профессиональное мнение. Все здесь вынуждены были пойти на уступки.