Из самого сердца обреченных центурий взвилась в ночь расплавленная ярость. Птица живого металла, перья ее точно лезвия, глаза как неугасимое алтарное пламя, клекот ее подобен грому. Крылья заслонили небо, затмили луны, осветили землю. Огромный орел застыл на миг в точке наивысшего взлета и воплощенным возмездием упал вниз.

Лезвия-перья обрушились на атакующую конницу, точно дождь из мечей. Сопровождавшие Гэрэлбея шаманы действительно были сильны: стальные снаряды скользили мимо всадников, не касаясь ни конской, ни человеческой плоти. Но земля перед ними точно взошедшей травой оказалась усеяна серебряными клинками. Несколько всадников, летевших в первом ряду, кубарем покатились по заточенному смертью лугу. Атака, и без того замедлившаяся, совсем остановилась: кочевники, пуще душ своих берегшие коней, осторожно выводили их из ловушки.

Вита выдохнула. Неверяще уставилась на Баяра. Керова кровь! Несущий не только не держал своего орла в руках, он находился на другом конце долины. Что, похоже, ему совершенно не мешало. Аквилифер сделал еще одно резкое, повелительное движение. Гигантская птица описала над имперцами бдительный круг.

– Аврелий отступает.

Центурии действительно начали организованно и на удивление быстро перемещаться: не напрямую к крепости, но явно в ее направлении. То, что осталось от тяжелой конницы, собралось в хвосте в единый отряд, готовый прикрывать отход.

Несущий орла выдохнул. Положил руку на макушку бессильно наблюдающего за происходящим Нерги. Мальчишка молча тряхнул головой. Зло провел по глазам тыльной стороной ладони.

– А теперь посмотрим, как долго я смогу занимать старую Наран и ее друзей, – диковато усмехнулся Баяр.

– Всегда знал, что рано или поздно ты сцепишься с целым шаманским кругом. Оскорбленного ришийского мудреца и разъяренных жрецов Норанны было мало?

– Звонкая выйдет эпитафия, да? Спустись к воротам. Если потребуется поддержать их вылазкой, ты знаешь, что делать. И если меня тут все-таки ощиплют – тоже…

– Понял.

Фауст развернулся по направлению к выходу. Затем замешкался, холодно оглянулся на замершего рядом с аквилифером Нерги. Ход его мыслей легко можно было прочитать по окаменевшему лицу: степняков сейчас от победы отделял один удар в неосмотрительно подставленную спину. Чтобы вонзить нож в почку Баяра, роста в мальчишке хватило бы в самый раз.

Все чувства и мысли несущего орла были, казалось, поглощены сражающейся в небе птицей. Тело его само сделало шаг в сторону, становясь между имперцем и зло нахмурившимся на него ребенком. Вита прочистила горло, ловя взгляд сигнифера, чуть кивнула. Ухватила Нерги за шиворот, оттащила в сторону, точно растопырившего лапы молодого кота. Старый офицер кивнул в ответ, явно доверяя медику-приме проследить и за чешуйчатым детенышем, и за позабывшим себя магом. Стремительно, почти переходя на бег, покинул смотровую площадку.

Дальнейший бой со стороны был почти невидим. Центурии Аврелия пятились к крепости. Кочевники продолжали кружить рядом, время от времени словно выпадая из поля зрения, однако на массированный удар так и не решались. Настоящая битва развернулась в небе, где гигантский орел парил среди все сгущавшихся туч. Ветер трепал серебряные перья, бросал птицу из стороны в сторону, грозил ударить о землю. Звезды и луны скрыло непогодой, ночная чернота поднялась из углов, растеклась густым маслом. Пляшущий в небе магический свет располосовал ее резким контрастом.

Черепаха когорты подползла уже почти к укреплениям. Сверху она напоминала скорее полысевшего ежа: сомкнутые щиты, утыканные редкими иголками стрел. Но, несмотря на столь весомые аргументы, у ворот движение замедлилось. Рев столкнувшегося с неподчинением центуриона было слышно даже с угловой башни. Судя по всему, его гнев оказался страшнее любой чумы. Когорта начала вползать в зачумленную крепость.