Ах, вот в чём дело…

– Да и вообще… Вся эта история с твоим распределением… Если бы ты хотел остаться рядом со мной…

В этот момент раздался громкий окрик:

– Жаров!

Мы как раз вышли из арки и оказались на «подворье» универсама «Ленинградский». Я обернулся на голос и увидел Зубатого. Это он кричал.

– Ты мне и нужен! Ну-ка, иди сюда!

Ну, блин! Рядом стоял ментовский бобик, и персонажи, высвеченные желтоватым уличным фонарём, были всё те же.

– Не могу сейчас, товарищ старший лейтенант, – бросил я. – Занят.

Нет, правда, не до него сейчас было. Сержант опять обыскивал того самого бича, что разговаривал со мной на лавочке у подъезда.

– Ничего, – зло ответил старлей, – я тебя ненадолго отвлеку.

Он сделал пару шагов нам навстречу и, приблизившись, помахал передо мной сотенными купюрами.

– Дипломат, говоришь? А может, кожаный портфель коричневого цвета?

Японский городовой! Какого хрена!

– Эй, – окликнул он бича. – Этот тебе деньги подарил?

– Этот, – мгновенно подтвердил бич. – Я же никогда не вру, все знают…

Вот и делай людям добро…

– Игнатюк, – кивнул старлей сержанту. – Давай-ка их всех в машину. И бабу тоже!

– Что вы себе позволяете?! – возмущённо воскликнула Женя, подлетевшему к ней сержанту.

– Давай-давай, жертва похищения, – проскрежетал тот, хватая её за руки.

– Старлей, ты сейчас нарываешься, – пытаясь сохранять спокойствие, отчеканил я. – Очень сильно нарываешься!

– Что?! – мгновенно вскипел старший лейтенант Зубатый, и глаза его блеснули злобой. – Ты, щенок! Я тебя засажу к херам!

– На служебное расследование!

– Что?!

– Нарываешься на служебное расследование, старлей. Бабки преступные хочешь прикарманить. Это разве твоё дело похищения расследовать? Напомни, твоя задача какая?

– Кого ты слушаешь, Боря! – недовольно проговорил сержант. – Увезём их к Антохе, и там разберёмся.

– Или с вами разберутся, – усмехнулся я. – А вдруг деньги меченые?

Усмехнулся, но далось мне это непросто. Сердце так стучало, что на всю округу, наверное, слышно было. Главное было не сесть к ним в машину! Особенно с Женей.

– Рапорт уже на столе у Богданова.

– У кого?

– У замначальника главного управления кадров. Не слыхал про такого? Услышишь ещё. Так что усугублять не советую.

Про Богданова я знал благодаря работе над сценарием по другому делу, а он, как раз, там участвовал.

Менты переглянулись.

– Боря, да он тебе мозги пудрит! – прорычал сержант.

– Или зад спасает, – пожал я плечами. – Хоть и не бескорыстно. Лучше не усугубляй положение.

– А ты кто такой есть? – озадаченно спросил Зубатый и прищурился, пытаясь просветить меня насквозь.

Я глянул на испуганную и совершенно обалдевшую Женю, и мне очень захотелось свернуть этому говнюку нос, но нападение на представителя власти при исполнении… М-да… Поэтому я сказал с видимой неприязнью:

– Не положено тебе знать, Зубатый.

Видать, действительно, было во мне что-то такое, актёрское, раз продюсер позвал на съёмки. Я хмыкнул. Вероятно, то, как я себя повёл, было настолько нетипично, что старлей стушевался и даже безбашенный сержант чуть притормозил. Не дожидаясь, пока они опомнятся, я взял Женю под руку и потянул в сторону улицы.

– Эй! – окликнул меня старлей.

– В понедельник позвоню, – не оборачиваясь, бросил я. – Всё ещё можно поправить, хоть получится и недёшево.

В груди горел огонь, сердце металось, как сумасшедшее, а в ушах по наковальне били молотки. Адреналин, твою мать, адреналин! Зрачки у меня были, наверное, как у кошки, потому что Женя, взглянув мне в лицо, слегка отшатнулась.

– Что это значит, Саш? – растерянно и испуганно прошептала она.