Погодите… Мне казалось, что здесь было больше надписей… и вообще… хм… лифт после ремонта, похоже. Странно, что я сразу не обратил внимания…

Выйдя из подъезда, я снова удивился. Ни машин с техникой, ни палатки с кейтерингом, ни, собственно, съёмочной группы. Вообще ничего. Но работа сделана отлично. Прямо чувство такое, что тут реально восьмидесятые, у меня даже что-то такое, ностальгическое промелькнуло, коротко, на одну секундочку. Сердце ёкнуло. Статисты вдалеке выглядели натурально, да и молодая мама с коляской. Всё по сценарию.

Катерина, художник по костюмам, прям в самую точку попала. И коляска такая, как надо, настоящая и не старая. Да и светлокудрая мамаша в чёрной шляпке-таблетке и в сером слегка расклешённом к низу пальто с замысловатыми защипами на плечах выглядела, как сейчас модно говорить, аутентично.

– Мать, – обратился я к статистке. – А где вся группа?

– Чего? – вздёрнула она бровки. – Какая группа?

Я на юных девиц давно не смотрю, но тут отметил про себя, что она миленькая.

– Ну, не детсадовская же, съёмочная. Где еда, где народ? Где Сергей Михайлович?

– Съёмочную группу на «Мосфильме» поищи, – хмыкнула она и легонько мотнула головой, а потом с сарказмом добавила, – отец.

Хм… При чём здесь «Мосфильм»?

– Я не понял, отменили съёмки или что?

Но девица только закатила глаза и, покачивая бёдрами, медленно покатила коляску прочь. На просевшем подтаявшем снегу за колёсами потянулись наполняющиеся водой следы.

Ненавижу такие приколы. Я сунул руку в карман, чтобы вытащить телефон и позвонить. Тьфу… На мне же пальто из реквизита, а телефон остался в куртке. Только вот где теперь куртка? В трейлере. А трейлер? Нет, ну, ё-моё! Как чуял, не хотел соглашаться. Съёмки – это всегда полная хрень.

Уехать не должны были, там на чердаке свет остался. Значит, они были где-то поблизости. Я внимательно осмотрел длинный двор, ограниченный с двух сторон бесконечными серыми монолитами девятиэтажек, а с третьей – пристройкой некогда знаменитого универсама «Ленинградский».

Никаких телевизионных машин не было видно. Трансформаторная будка, «Газик» защитного цвета, красный «Москвич», бежевая «Победа», очень натурально занесённая обтаявшим и почерневшим снегом, жига и ЛуАЗ. Где его откапали, вообще! Выглядел он, как новенький.

– Алё, тётя-мотя, сказать что ли не можешь?! – крикнул я в спину дерзкой девчонке, но она только плечами повела. Змея малолетняя.

Двор был огромным, с потемневшим тающим снегом и куцыми ёлками. Пахло весной… По идее, места здесь на всё хватило бы, но, наверное, решили технику за дом выгнать, чтобы не портить картинку. Ладно…

Я повернулся и быстро пошёл вдоль дома по направлению к пристройке магазина. Сейчас в ней располагались «Азбука вкуса», «Перекрёсток» и ещё куча всего. А раньше был гастроном, дочь директора которого и была похищена в далёком восьмидесятом.

Шагая по мокрому асфальту, я по инерции ещё несколько раз прокрутил мысль об исчезнувшей съёмочной группе и вдруг… Я вдруг понял, что у меня с горлом что-то. Когда разговаривал с молодой «мамашей» показалось, будто что-то не так, но мысли другим были заняты, а сейчас вдруг вспомнил… Простудился что ли? Я поёжился. Пальтишко было не ахти…

Проскочив через квадратную арку в доме, образующую проезд, я оказался с другой стороны жилого дома. С задней стороны магазина стояли два крытых грузовика на разгрузке. Газон и зилок с надписями «Хлеб» и «Рыба». Излишество какое… Для чего это?

У стены магазина были составлены пустые деревянные ящики. Хм… и металлические, «проволочные» для молочных бутылок. Натурально, да. Зачем только? Можно было бы архивные записи найти. Для чего так подробно создавать декорации, если с этой стороны даже и действий никаких не будет? Максимум камера проезд сделает…