Оставалось разобраться, куда пропал Эдуард. Первая мысль была – сбежал. Я позвонил его жене, толком я ее не знал, но телефон у меня был – как-то Эдуард напился, и пришлось искать телефон его жены, чтобы узнать адрес, куда доставить тело. Элла, так звали супругу, в разговоре расплакалась – вчера Эдуард не вернулся домой. Я запаниковал еще больше. Перебрал в голове несколько вариантов, вызвонил старую подругу Эльвиру из поликлиники, напросился на вечер в гости. Мне надо было где-то пересидеть. На всякий случай.

Остаток дня я просидел, потягивая кофе, напротив своего дома, ожидая визга тормозов и ребят в черном камуфляже. Но ничего не происходило. Не было даже постоянно стоящих машин с пассажирами – я ждал хотя бы слежки. Совершенно обычный день. Только вот Эдуард пропал, и фирма захвачена рейдерами.

Вечер в гостях оказался нервным, только после нескольких стаканов коньяка мне удалось немного унять дрожь. Все это время Эльвира просто смотрела на меня, а потом ушла спать. Чуть позже я нашел в себе силы добраться до кровати и свернуться калачиком, не раздеваясь.

Утром моя медсестра растолкала меня.

– Эй, лежебока! Я не ты, мне на работу надо. Вставай!

– А можно мне с тобой? – вдруг неожиданно для себя напросился я.

– Хм. Ну, смотри, у меня сегодня дежурка в больнице, я там на полставки. Не знаю, от кого ты прячешься, но я смогу пристроить тебя в ординаторской, посидишь там до конца рабочего дня.

– Отлично, я не буду мешать.

– Ха! Только попробуй! Один укол успокоительного, и будешь лежать в отключке, – рассмеялась Эльвира.

Но посидеть в ординаторской мне не пришлось. Потому что я нашел Эдуарда. Когда мы проходили мимо приемного отделения, медбрат вез мимо носилки, человек на которых показался мне знакомым. Лицо его сильно заплыло, но когда, оторвавшись от Эльвиры, я подошел к носилкам, все же узнал и онемел: передо мной был Эдуард – избитый, нога в лубке, но все же это был он.

– Эля! Что с ним?

– Ты его знаешь? – Эльвира подошла ко мне и знаком попросила медбрата не толкать носилки дальше.

– Это мой директор.

– Хороший же у тебя начальник. Дай гляну историю, – обратилась к медбрату Эльвира. Тот безразлично передал ее девушке. – Тэк-с, доставлен только что «скорой». Документов при себе не было, записан как Эдуард Гольцов. Так?

– Да, все верно.

– Отлично, не придумали же врачи – значит, был в сознании, когда нашли. Открытый перелом ноги, смещение носовой перегородки, трещины на пяти ребрах, сломана пара пальцев. Записан на операцию, – Эльвира вернула историю болезни медбрату, и тот покатил носилки дальше. – Будет лежать в первом отделении. Что у вас там случилось?

– Да так, мелочи. Ты прости, мне надо его жене позвонить. Я потом с тобой свяжусь.

– Как знаешь, мне пора.

Эльвира ушла, а я уже набирал номер супруги Эдуарда – она, узнав новости, сообщила, что уже едет, только детей на соседку оставит. Встретились мы в приемном отделении, где путем недолгой перепалки с персоналом установили личность Эдуарда и получили доступ в его палату, вот только он был уже на операции.

В российских больницах не принято ждать в коридорах – вы или навещаете больного в определенные часы, или находитесь за пределами лечебного учреждения. Но деньги творят чудеса. Мы дождались конца операции, после которой врач сообщил, что пациент вполне здоров, но хромота, скорей всего, останется на всю жизнь.

Дело в милиции завели по факту заявления жены Эдуарда. Но оно ни к чему не привело. Когда Эдуард пришел в себя, он четко стал придерживаться версии, что его избили хулиганы, документы и деньги забрали они же. Таким образом, никто в органах увязывать дела о захвате фирмы и избиении не стал, да и не хотел. Жена плакала, упрашивала, но Эдуард продолжал настаивать на своем.