– Хорошо, Киря, давай поговорим о твоем здоровье. Как ты себя чувствуешь?

– Ой, Татьяна, хватит ерничать. Давай говори, что там у тебя?

– Ты сам первый начал… Ладно. Скажи, можешь для меня узнать какую-либо информацию о пропавшей девочке в Пролетарском районе?

– Как давно пропала? – спросил Володька.

– Два дня назад. Сегодня третий день.

– Ты уверена, что я могу что-то узнать? Ведь трое суток еще не прошло… Хотя подожди, если ребенок, то сутки уже прошли, и если было заявление…

– Киря, заявление приняли. Дело в том, что эта девочка инвалид детства. У нее синдром Дауна.

– Вот те раз… Хорошо, узнаю. Как зовут пропавшую?

– Елизавета Коновалова, двенадцать лет.

– Записал… Хорошо, Татьян, как будет что-то известно, я наберу тебя. Только я сомневаюсь, что будет что-то путное для тебя. Ты за это время сама успеешь чего-нибудь нарыть и потом, наоборот, следственные органы будут просить тебя поделиться с ними информацией. А то я тебя не знаю.

– Я поделюсь. Ты же знаешь, я не жадная, – улыбнулась я в трубку.

– Ну, хорошо, понял тебя. На связи! – мой приятель отключился.

Сидя за рулем своей машины, я призадумалась. Чем я могу заняться сейчас? А займусь тем, что хорошо исследую двор, в котором гуляла Лиза, и попробую отыскать свидетелей. Не может такого быть, чтобы кто-то чего-то не видел. Свидетели есть всегда, главное, суметь их отыскать, как говорил кто-то из детективных классиков.

Выйдя из машины, я прошла к тому месту, где гуляла Лиза и где ее последний раз видела Ольга.

Сев на лавочку рядом с песочницей, я осмотрелась. Напротив – длинная пятиэтажка, за которой рядами расположены практически точно такие же дома, выстроившиеся друг за другом. С правой стороны от двора въезд с основной дороги, чуть поодаль проходит трамвайная линия. Слева от двора начинался другой жилой квартал, преимущественно из девятиэтажек и одноподъездных «свечек». За моей спиной располагались какие-то старые полуразрушенные постройки и два заброшенных частных дома. Рядом котельная, а за ней расположилась школа. За школой, как я уже знала, распластался большой пустырь, по правую сторону от которого находились старые полузаброшенные гаражи, где я недавно побывала.

Я посмотрела на дом, в котором жила Лиза, состоящий из пяти подъездов. Наверняка кто-то из жильцов мог что-то разглядеть из окна, возможно, даже чисто случайно. Однако обходить всех жильцов дома я посчитала несообразным и лишней тратой времени. К тому же я была уверена, что опросом жильцов займется наша доблестная полиция.

Я же пока решила поспрашивать людей с улицы.

Время уже близилось к обеду, июньское солнце разыгралось не на шутку, поэтому желающих погулять в такое время нашлось немного. Однако я не отчаялась и решила пообщаться со всеми, кто попадется мне на пути.

Я потратила на это почти два часа. Подходила к людям, идущим по улице, сидящим во дворах, обратилась к двум старушкам у одного из подъездов. Пообщалась с компанией пенсионеров, укрывшихся под могучей ивой и играющих в домино. Всех мальчишек и девчонок, подростков и постарше, – всех, кто встречался на моем пути, я спрашивала, не видели ли они девочку лет двенадцати в желтой футболке, и показывала фотографию на айфоне.

Я обошла почти с десяток дворов, но никто ничего путного не мог мне сказать. Пожимали плечами: не видели, не слышали.

Я решила обследовать местность возле школы.

Зайдя на школьный двор, я обнаружила небольшую компанию ребят, с которыми была женщина средних лет. Все дружно возились в земле, то ли сажали, то ли пололи, и я пришла к выводу, что это школьники на учебной практике, которых наверняка против их воли запрягли ковыряться в земле.