Письмо в Казань. Цитата вторая

«Что касается до самого предпочтения магометанства православию и в особенности по тем благородным мотивам, которые выставляют ваши сыновья, я могу только всей душой сочувствовать такому переходу. Как ни странно это сказать, для меня, ставящего выше всего христианские идеалы и христианское учение в его истинном смысле, для меня не может быть никакого сомнения в том, что магометанство по своим внешним формам стоит несравненно выше церковного православия. Так что если человеку поставлено только два выбора: держаться церковного православия или магометанства, то для всякого разумного человека не может быть сомнения в выборе и всякий предпочтет магометанство с признанием одного догмата единого Бога и его пророка, вместо того сложного и непонятного богословия – троицы, искупления, таинств, богородицы, святых и их изображений, и сложных богослужений. Оно и не могло быть иначе, т. е. не могло не быть того, чтобы магометанство, по отсутствию многих суеверий, затемняющих сущность учения и вошедших в церковную веру, не стояло бы выше этой церковной веры уже по одному тому, что магометанство возникло на 600 лет позднее христианства».

Письмо в Казань. Цитата третья

«Всё на свете развивается, совершенствуется; как совершенствуется отдельный человек, так совершенствуется и всё человечество, и главная основа жизни всех людей – их религиозное сознание. Совершенствование же религии состоит в её упрощении, уяснении, освобождении от всего того, что скрывает её. Такое освобождение религиозной истины от того, что скрывает её, совершалось с самых древнейших времен… более всего в самой древней, в браминской, уже меньше в еврейской, ещё менее в буддийской, конфуцианской, даосийской, ещё менее в христианской, но уже меньше всего в самой последней большой религии – в магометанской. И потому магометанство находится в самых выгодных в этом отношении условиях».

Письмо в Казань. Цитата четвертая

«Пишу вам так длинно потому, что думаю, что вы сообщите мои мысли вашим сыновьям и что мысли эти могут им пригодиться в исполнении их прекрасного намерения. Содействовать очищению религии от всего того, что затемняет те великие истины, которые составляют их сущность, одна из лучших деятельностей, которую может избрать человек. И если ваши сыновья поставят себе эту деятельность целью своей жизни, то жизнь их будет полна и благотворна».

Л. Толстой

1909 г. Марта 13–16. Ясная Поляна

Нурали Латыпов

Исмагил Калямович, эта фраза Льва Николаевича много лет вызывают жаркие споры, как в среде ученых, прежде всего, литературоведов, так и в среде политиков. Принял ли на самом деле великий писатель ислам, или таким образом он выразил свой протест политике тогдашней православной церкви.

Что, с вашей точки зрения, Лев Николаевич имел в виду, делая такое заявление?

Исмагил Шангареев

На этот вопрос нельзя ответить однозначно – да или нет. И слова Толстого «Считайте меня добрым магометанином» надо рассматривать в контексте тех событий, которые стали причиной того, что великий писатель мог публично предпочесть ислам православному христианству. Однако это вовсе не говорит, что Толстой принял ислам как веру, культуру и образ жизни. Давайте прочтем текст… «Вы вникните немножко в мою жизнь, – пишет великий писатель. Всякие успехи жизни – богатства, почестей, славы – всего этого у меня нет. Друзья мои, семейные даже, отворачиваются от меня. Одни – либералы и эстеты – считают меня сумасшедшим или слабоумным вроде Гоголя; другие – революционеры и радикалы – считают меня мистиком, болтуном; правительственные люди считают меня зловредным революционером; православные считают меня дьяволом.