4. «Перестань плакать, Саша. Не так уж и больно» – эти слова отражают нежелание самого папы выдержать напряжение и, может быть, его нетерпимость к слабости в любых видах: все должны быть сильными, выносливыми, как он сам. Разве плохо, если мы воспитаем это у наших детей? Возможно также, папе неприятно чувствовать себя виноватым: он ведь недоглядел за детьми. Кровь и слезы младшей дочки словно укоряют его в этом. Самой Саше слезы идут на пользу, ей становится легче.

5. «Я уверен, что это была случайность, Саша». Хороший ответ по отношению к Полине. Саша же останется неуслышанной.

6. «Когда больно, тебе помогает, если рядом мама?» Чтобы оценить этот вариант ответа, посмотрим на ситуацию открыто. Что мы видим?

Папа видит, что:

– дети мирно играли и… Если папа отвлекся и не заметил этого важного «мирно», ему нужно спокойно и доброжелательно разобраться, задав открытый вопрос: «Полина, что случилось?» (Но не «Что ты сделала?»);

– на лице у младшей дочери кровь;

– она плачет от боли и идет к нему;

– растерянная старшая дочь замерла в песочнице и пристально смотрит вслед младшей;

– папа берет плачущую Сашу на руки, вытирает кровь;

– девочка вдруг сквозь слезы восклицает: «Я хочу к маме!»

«Что это было?» Вопрос о сути того, что случилось. Ответ очевиден: нечаянный инцидент в песочнице, никто не виноват. Однако выяснилось кое-что еще: дочка хочет к маме. Этот фрагмент мозаики может оказаться для отца непростым моментом, если за этим обнаружится его слабость. «Почему ей недостаточно меня? Разве я люблю ее меньше?» Эти слова ребенка могут задевать его. Произойдет это или нет, зависит от его отношений с мамой (хорошо ли папе в роли папы; это обычно определяется мамой), а также от характера самого папы (любит ли он соревноваться). Если все в порядке, тогда сам собой приходит понимающий ответ, основанный на открытом восприятии:

Папа: «Когда больно, тебе помогает, если рядом мама?»

Саша: «Да».

Папа: «Кровь уже останавливается, Саша. Еще немного поболит, и все будет хорошо». И тут же – к Полине, уже готовой заплакать: «Уверен, это была случайность, Полина! Иди сюда, моя хорошая, все нормально».

Саша успокаивается: ее поняли. Полину тоже поняли. Если бы папа оставил Полину один на один с пугающей виной и ответственностью, травма старшей девочки могла бы быть глубже, а последствия в будущем серьезнее, чем Сашина рана. Это осталось бы с Полиной надолго: из-за нее была травмирована младшая сестра. Она не поняла, что она сделала. Понял папа: «Ничего страшного, я уверен, ты нечаянно». Это соответствовало ее собственному смутному чувству: она испытывала азарт, но агрессии у нее не было. Когда папа сказал: «Я уверен, что это случайность», когда назвал «моей хорошей» и позвал, чтобы обнять, сердце Полины отозвалось: «Да, согласна, так все и было».

Собственные неожиданные чувства, не всегда осознаваемые предпочтения, привычки, страхи – все это может быть препятствием для открытого восприятия. Это как смотреть в окно, когда едешь в трамвае или автобусе по ночным улицам: темный город виден там, за окном, и на эту смутную картинку накладывается наше собственное отображение на стекле.

Небольшой инцидент, невинная реплика или проступок ребенка… Но если случится так, что они всколыхнут в нас какое-то переживание (скорее всего, отдаленно связанное с происходящим сейчас), может возникнуть такая душевная сумятица, что воспринять что-то другое, кроме собственных чувств, будет просто невозможно. Такая ситуация и есть самая частая причина родительской слепоты.