В начале спора каждый из противников убежден, что правда на его стороне, во время же спора оба начинают колебаться, конец же спора должен выяснить правду и подтвердить ее. Поэтому самой диалектике нечего заботиться об этой правде, подобно тому, как учителю фехтования нечего заботиться, кто был прав в ссоре, которая привела к дуэли. Наносить и отражать удары – вот что больше всего интересует учителя. То же самое мы замечаем и в диалектике, этом фехтовании умов. Только таким образом понимаемая диалектика может составить одну из ветвей науки. Как скоро мы оставим себе целью единственно объективную правду, сейчас же вернемся к чистой логике, если же, наоборот, докажем эту правду при помощи фальшивых и ложных суждений, вступим в сферу настоящей софистики. И в том и в другом случае обыкновенно допускается, что мы заранее знали, где правда и ложь – что очень редко бывает известно раньше. Поэтому самое настоящее определение диалектики – то, которое я привел раньше; диалектика есть не что иное, как умственное фехтование для доказательства правоты в спорах.

Название «эристика» ближе определяет данное понятие, чем «диалектика», больше же всего, по моему мнению, подходит название «эристическая диалектика».

Так понимаемая диалектика является только систематическим, правильным сочетанием и выяснением различных искусственных приемов, к которым прибегают в спорах большинство людей, когда замечают, что правота не на их стороне, а в то же время желают во что бы то ни стало ее добиться. Поэтому было бы отсутствием всякой последовательности иметь в виду в научной диалектике объективную правду и ее выяснение, между тем как в основной, натуральной диалектике этого нет, вся цель основывается единственно на том, чтобы одержать победу в споре. Научная диалектика, в том смысле, как мы ее понимаем, заключает изложение и анализ искусственных приемов, употребляемых в недобросовестном споре для того, чтобы в серьезных спорах можно было сразу их распознать и опровергнуть. Поэтому-то главной и сознательной целью диалектики должно быть желание одержать верх и остаться в глазах противника и посторонних слушателей правым, а не объективная правда.

По моему мнению, сколько я ни наблюдал и ни следил, по этому вопросу почти еще ничего не сделано. Поэтому поле представляется вполне необработанным. Чтобы достигнуть желанной цели, приходилось пользоваться опытом, наблюдением, как применяется в спорах тот или другой способ, наконец, обобщать повторяющиеся под различными формами приемы, и таким образом создать некоторые общие уловки, которые могли бы сослужить службу как для доказательства своих мнений, так и для того, чтобы опровергнуть чужие.

На следующий отдел надо смотреть как на первый опыт в этом отношении.

Вот на чем основывается сущность диспута публичного, академического, в судах или, наконец, в обыкновенных разговорах.

Ставится тезис, который должен быть опровергнут; для этого существуют два способа и два пути:

1) Способы бывают ad rem – к делу и ad hominem – к оппоненту. При помощи первого мы опровергаем абсолютную или объективную истину тезиса, доказывая несогласие с настоящими чертами, отличающими предмет, о котором идет речь. При помощи же второго мы опровергаем относительную истину тезиса, доказывая, что эта последняя противоречит другим суждениям или взглядам противника, или же доказывает несостоятельность его аргументов, причем объективная истина предмета остается в конце концов невыясненной. Например, если в споре о философских или естественно-научных предметах противник (который в таком случае наверняка англичанин) позволяет себе цитировать библейские аргументы, то мы имеем полное право опровергнуть его при помощи тех же аргументов, хотя такие аргументы – только